Избранные мысли

Baltasar Gracian

 

Искусство владеть собой

Господство над своими страстями. Свойство высшего величия духа. Сама эта возвышенность ограждает дух от чуждых ему низменных влияний. Нет высшей власти, чем власть над собой, над своими страстями, чем победа над их своеволием.

Никогда не раздражаться. Важное правило благоразумия — не выходить из себя. Большое самообладание говорит о большом сердце — душу великую нелегко стронуть с места. Страсти — химеры духа; их избыток причиняет недуги благоразумию, и, ежели недуг выходит чрез уста, в опасности добрая слава. Итак, умей владеть собой, дабы ни в счастье, ни в несчастье тебя не осудили за несдержанность, но дивились бы высоте духа.

Умерять свою антипатию. Мы легко поддаемся чувству неприязни, даже признавая несомненные достоинства. Природная эта пошлая склонность порой дерзает замахнуться и на мужей великих. Пусть благоразумие обуздывает ее — нет худшего позора, чем неприязнь к лучшим; сколь похвальна симпатия к героям, столь же постыдна антипатия к ним.

Хочешь управлять другими, умей скрывать свои чувства. На многое в делах домочадцев, друзей и особенно врагов смотри сквозь пальцы. Придирчивость всегда неприятна, а как черта характера — несносна. Постоянно возвращаться к чему-то неприятному — род мании. И обыкновенно — поведение каждого определяется тем, каково его сердце, сколь оно широко.

Ограждать себя от огорчений. Избегать терзаний — и разумно, и полезно. От многих скорбей избавляет благоразумие. Неприятных вестей не сообщай и, паче того, не слушай: да будет им воспрещен вход к тебе, кроме того, где против них есть лекарство. Одни готовы день и ночь внимать сладкой лести, другие — слушать едкие сплетни, есть и такие, кому жизнь не мила без каждодневной досады. И ничто так не вредит покою, как поступок, совершенный, чтобы угодить другому, пусть лучшему другу, один раз, а себе причинить горе на всю жизнь. Никогда не греши против своего благополучия ради удовольствия тех, кто дает совет, а сам остается в стороне. В любом таком случае помни завет благоразумия: лучше пусть другой огорчится теперь, чем ты — потом, да еще непоправимо.

Не поддаваться пошлой переменчивости настроения. Велик тот, кто не подвластен прихотям. Благоразумие учит размышлять о себе самом — познавать нынешнее свое состояние и исправлять его, даже настраивать себя на противоположное, дабы между действительным и искусственным обрести среднюю линию. Чтобы направлять себя, надо познавать себя. Бывают чудовища непостоянства, всякий раз они в другом настроении, то и дело меняют пристрастия; от пошлом неумении владеть собой они вечно впадают в противоположные и крайности. Такая переменчивость не только губит волю, но отражается на суждении, извращая и желания, и понимание.

 

Как стать великим

Избирать образец героический. Не так для подражания, как для состязания. Есть немало доказательств величия, живых учебников славы. Пусть всяк в своем деле глядит на первых, не столько чтобы следовать, сколько чтобы опередить.

Не стать шестеркой. Беда превосходного — став обиходным, оно тускнеет. Сперва его жаждут, под конец приедается. Великое несчастье — быть ни к чему не пригодным, но не меньшее — стараться быть всем и всегда угодным; пожадничаешь — все растеряешь, и от тебя отвернуться те, что прежде ценили. Таких шестерок встретишь в любом роде занятий — прежде ими восхищались, как чудом, теперь презирают, как пошлость.

Самопознание. Познай свой нрав, свой ум, свои суждения, пристрастия. Пока себя не знаешь, нельзя собою властвовать. Для лица есть зеркала, для духа — нет; пусть же тут будет зеркалом трезвое размышление о себе. Можно забыть о наружном своем облике, но всегда помни про облик внутренний, дабы его улучшать, совершенствовать. Проверяй, насколько ты тверд в благоразумии, настолько способен к деятельности; испытай свою горячность, измеряй глубину духа взвешивай способности.

Не терпеть и малого своего недостатка. Вот признак совершенства. От изъянов духовных, или телесных редко кто свободен, но часто их лелеют, когда от них легко бы исцелиться. Вдвойне досадно видеть разумному, как ничтожный изъян порой портит великолепное сочетание достоинств, — довольно и облачка, чтобы затмить солнце. Родимые пятна на доброй славе злоба людская сразу подметит — и упорно в них метит. Особенно ценно искусство скрывать свой недостаток, обращая его в преимущество. Так, Цезарь скрывал свою плешь лавровым венком.

Знать главное свое достоинство. Развивать лучшую из своих способностей, не забывая об остальных. Каждый мог бы в чем-то достигнуть больших высот, кабы знал свои преимущества. Определи главный свой дар и приложи усердие; у одних преобладает ум, у других — доблесть. Большинство людей насилуют свою натуру и потому ни в чем не достигают превосходства. Легкий успех льстит страстям но время приносит запоздалое разочарование.

Первенство в наилучшем. Средь множества достоинств одно должно главенствовать. У всякого героя непременно есть одна особо замечательная черта; а посредственное восхищения не вызывает. Только превосходство в высоком изымает из рядов толпы и подымает до ранга людей недюжинных. Отличиться в скромном деле — это уже быть чем-то.

Не гнаться за многим, стремиться к глубине. Суть величества — не количество, а качество. Превосходство всегда единично и редко; чего много, тому цена невелика. Вот и среди людей великаны ростом — обычно карлики умом. Некоторые ценят книги по объему, словно книги пишутся для упражнения рук, а не головы. Распространяясь только вширь, не выйдешь за пределы посредственности. Беда людей универсальных в том, что, желая познать все, они толком не знают ничего. Лишь глубина дает превосходство истинное.

Быть разборчивым в слугах. Иные хвастают, что поступают чрезвычайно хитро, пользуясь подлыми помощниками. Опасное бахвальство, достойное грозной кары! Честность слуги не умалит величие господина; в случае удачи вся честь достанется первопричине и ей же — позор при неудаче. Слава сопровождает главных. Она не скажет: "У такого-то были хорошие или дурные слуги", а скажет: "Такой-то был хорош или дурен в своем деле". Итак, выбирай и проверяй, в чьи руки вверяешь бессмертие своего имени.

Иметь разумных помощников. Преимущество власть имущих — возможность окружить себя людьми выдающегося ума, которые их изрекут из тенет невежества, в любом затруднении выиграют за них спор. Прибегать к помощи мудрых — свойство великих; сколь похвальней оно, чем варварство Тиграна, обращавшего побежденных царей в рабов. В наш просвещенный век — новый вид владычества: в слуг обращать тех, кого природа наделила превосходством. Так много надо знать, так мало дано жить, а жизнь без знания — не жизнь. Посему велико искусство того, кто постигает науки без муки, узнает многое от многих, поглощает мудрость всех. Выступая в совете, он говорит один за многих, устами его вещают все мудрецы древности, ценою чужого пота он обретает славу оракула. Мудрые помощники отберут лучшее во всех науках и преподнесут ему квинтэссенцию знания. А кто не властен держать мудрость у себя в услужении, пусть ищет ее в кругу друзей.

Общаться с теми, от кого можно научиться. Да будет твое общение с друзьями школой знаний, а беседа изысканно приятным обучением: смотри на друзей как на наставников и приправляй пользу от учения наслаждением от беседы. Дружба разумных взаимно выгодна: кто говорит, тому прибыль в похвале слушателя, а кто слушает, у того ума прибывает. Но обычно мы об этом забываем, ибо тщеславие заслоняет выгоду.

Извлекать пользу из врагов. Любую вещь надо брать умеючи, не за клинок, где порежешься, а за рукоять, себя защищать; тем паче при соперничестве. Разумному больше пользы от недругов, чем глупцу от друзей. Вражда порой ровняет те горы трудностей, пред коими останавливается благосклонность. Многим славу кидали их враги. Лесть куда опасней, чем ненависть; одна помогает избавиться от изъянов, которые другая прикрывает. Благоразумный сделает злобу людскую своим зеркалом, более верным, нежели зеркало приязни, и либо предотвратит обличение, либо исправит недостатки.

Составлять свое суждение. Особенно важно в делах важных. Глупцы губят себя тем, что не размышляют; неспособные понять и половины дела, не умея предвидеть ни вреда, ни выгоды, не могут они надлежаще действовать; они придают много веса вещам маловажным и мало веса — весьма важным, оценивая все наоборот. Многие же не теряют разума лишь потому, что его не имеют. Есть вещи, в которые должно проникать глубоко и хранить их в недрах своего ума. Мудрый составляет суждение обо всем, но особенно вникает в то, в чем есть глубокий и высший смысл, ибо полагает, что там есть больше, чем он предполагает. Так размышление проникает дальше первоначального суждения.

Обновлять свою красу. Привилегия Феникса. И превосходное стареет, а с ним — его слава. Привычка умаляет восторги, и новая посредственность затмевает постаревшую знаменитость. Итак, возрождайся — в доблести, в таланте, в победах, во всем; являй все новые красоты, показывайся, как солнце, всякий раз в новом блеске, меняя подмостки, дабы в одном месте отсутствие твое сделало тебя желанным, а в другом новизна возбудила восхищение.

Сдерживать себя. Не должно перед всеми без разбору красоваться, тратить силы сверх надобности. Ни умом, ни доблестью не бросайся попусту. Добрый сокольничий не пошлет на добычу больше соколов, чем надобно. Не выставляй напоказ все, что имеешь, — назавтра уже никого не удивишь. Всегда держи про запас, чем бы вновь блеснуть: кто каждый день открывает новое, от того ждут многого — и никогда не доберутся до дна его сокровищницы.

Непроницаемость духа. Муж осмотрительный, коль хочет, чтоб его уважали, не позволит нащупать свое дно — ни в познаниях, ни в деяниях; с ним можно лишь познакомиться, но нельзя до конца постигнуть. Пусть никто не знает предела твоих возможностей, иначе дашь повод для разочарования. Никогда не дозволяй видеть тебя насквозь. Когда не знают и сомневаются, почитают больше, чем когда все твои силы, хоть бы и большие, налицо.

Избегать обязательств. Одно из первейших правил благоразумия. Великие способности ставят перед собой цели великие и далекие; долог путь к ним, и люди часто так и застревают на полпути, слишком поздно берясь за главное. От обязательств легче уклониться, чем выйти из них с честью. Они — соблазн для разума: тут лучше бежать, чем побеждать. Одно обязательство влечет за собой другое, большее, — и вот, ты окончательно завяз! Есть люди горячие по нраву и даже по крови, такие легко берут на себя обязательства; но тот, чей путь озарен разумом, проходит мимо искушений. Он полагает большей доблестью не ввязываться, чем победить, и там, где один глупец уже попался, не желает стать вторым.

Не тот глуп, кто глупость совершил, а кто, совершив, не скрыл. Ошибаются все. Промахи людей великих, как затмения светил небесных, всем заметны. Не поверяй и другу ошибок своих, и даже, будь сие возможно, — лучше бы самому о них не знать. Но тут сгодится другое крепкoe правило — побольше забывать.

 

Мысли о людях

О прирожденной властности. Один из тайных источников превосходства. Нарочитые ухищрения тут не помогут. Ей покоряются все незаметно для самих себя, признавая тем самым тайную силу властелина природного. Наделенные даром повелевать — это короли по достоинству, львы по праву рождения; они похищают сердца и даже дар речи у всех остальных, немеющих от почтения. И когда прочие достоинства благоприятствуют, люди эти созданы быть первыми, вершителями дел государственных, ибо одним мановением достигают большего, чем другие длинными речами.

Насколько человек глубок, настолько он личность. Всегда и во всем внутри должно быть больше, чем снаружи. Есть люди с одним фасадом, как дома, недостроенные за недостатком средств: по входу — дворец, по жилью — лачуга. На пристанище здесь не надейся, толковать с ними не о чем: после приветствий при встрече смолкают речи. Сперва, рассыпаясь в любезностях, гарцуют не хуже сицилийских скакунов, да тут же обращаются в молчунов — где нет источника мыслей, слова иссякают быстро. Таким нетрудно очаровывать людей, как они, поверхностных, но не тех, кто заглядывает вглубь и видит, что их головы пусты.

Человек с разбором. Многое в жизни зависит от разборчивости, для чего требуются хороший вкус и верное суждение, — прилежанием и даже хитроумием тут не возьмешь. Где нет отбора, нет совершенства; уменье отбирать, и только наилучшее, — двойное преимущество. Многие люди таланта плодовитого и изощренного, ума острого, к тому же весьма трудолюбивые и ученые, теряются, как только дело доходит до отбора: того и гляди схватятся за худшее, будто нарочно ошибаясь. Итак, это один из величайших даров свыше.

Человек и его век. Даже люди редких достоинств зависят от своего времени. Не всем суждено было то время, какого они заслуживали; многие, кому оно досталось, не сумели его покорить. Кое-кто достоин был лучшего времени — доброе не всегда торжествует: всему своя пора, даже выдающееся зависит от моды. Но у мудрости то преимущество, что она вечна, и если этот век — не ее век, ей принадлежат века грядущие.

В мыслях с меньшинством, в речах с большинством. Желание плыть против течения столь же чуждо здравомыслию, сколь опасно. Только Сократ мог на это отважиться. Несогласие воспринимается как оскорбление, ибо отвергает мнение других; число недовольных множится, одни будут хвалить то, что ты осуждаешь, другие будут стоять за тех, кто хвалит. Истина — удел немногих, заблуждение же обычно и повсеместно. По речам на площади не узнаешь мудреца — не своим голосом он там говорит, а голосам людской глупости, хоть бы в душе с ней не соглашался. Благоразумному не менее противно быть оспариваемому, чем самому спорить: он охотно выслушивает мнение другого, но не толпы. Мысль свободна, над нею нельзя и не должно чинить насилие. Пусть же укроется она в святилище молчания, а если и явится на свет, то лишь для избранных умов.

Избегать общедоступности. Особенно во вкусе. О, велик был мудрец, огорчавшийся, когда его творения нравились многим! Всеобщая хвала претит разумному. Как хамелеоны питаются воздухом, так иные люди упиваются поклонением толпы, и грубое ее дыхание им приятнее сладчайшего дыхания Аполлонова. Также в понимании: не дивись чудесам, изумляющим или пугающим невежд: толпа глупа, мыслить трезво дано лишь немногим.

Уметь уклоняться. Ежели умение уклоняться — важное для жизни правило, еще важней отказывать себе самому, делам, важным особам. Есть занятия нелепые, это моль, съедающая драгоценное время; заниматься ерундой хуже, чем ничего не делать Разумный никому не надоедает, но надо еще позаботиться, чтобы тебе самому не надоедали. Кто принадлежит всем, не принадлежит себе. Ограничивай себя даже в друзьях, а от них также не требуй большего чем тебе дают. Излишество всегда дурно, особенно же в общении с людьми. Итак, возлюбив избранное, сохраняй свободу духа и даже в общении не греши против хорошего вкуса.

Решительный человек. Не справиться с делом — меньшая беда, чем нерешительность. Не проточная вода портится, а стоячая. Иные шагу не сделают, пока их не подтолкнешь; и причина порой не в тупости ума — ум может быть проницательным, — но в его вялости. Немало ума надобно, чтобы предвидеть трудности, но еще больше — чтобы найти выход. А иных ничто не смущает, это люди ума великого и решительного, они рождены для больших дел, ясность понимания порождает быстроту действий и успех; все им удается само собой. Веря в свою звезду, они берутся за дело со всей решительностью.

Решительный и рассудительный. Решительность быстро вершит то, что рассудительность обдумывает долго. Поспешность — страсть глупцов; не видя помех, они действуют без оглядки. Разумный, напротив, часто грешит медлительностью: кто многое видит, тяжел на подъем. Из-за долгих сборов нередко даже удачный замысел идет прахом. Быстрота — мать успеха. Не откладывай на завтра, и ты совершишь многое. Августейший девиз — торопись не спеша.

Преимущество за первым. А ежели еще и велик — двойное. Большое дело — первый ход, а стало быть, перевес. Многие стали бы фениксами в своем деле, когда б не опередили их другие. Первые захватывают майорат славы, вторым достаются выклянченные крохи — как ни потей, не смоешь клеймо подражателя. Хитро поступают чудо-таланты, открывая новые пути для дарований, — если только разум эти пути одобрит. Новизною открытий мудрые снискали себе место в списке героев. Иные предпочитают быть первыми во втором ряду ежели вторыми в первом.

 

Искусство обхождения с людьми

Действовать скрытно. Неожиданность — залог успеха. От игры в открытую — ни корысти, ни радости. Не объявляя своих намерений, возбудишь интерес, особенно там, где высота положения порождает всеобщие ожидания, окружает замыслы тайною и самой этой загадочностью внушает благоговение. Даже когда хочешь быть понят, избегай откровенности и не позволяй всем без разбору проникать в твою душу. Молчаливая сдержанность — святилище благоразумия. Огласить замысел — погубить его: тогда в нем загодя находят недостатки, а потерпит неудачу — окажется злосчастным вдвойне.

Скрывать свои намерения. Страсти — окна духа. Мудрость житейская требует скрытности: кто играет в открытую, рискует проиграться. Сдержанность таящегося вступает в поединок с зоркостью проницательного: против глаз рыси темная струя каракатицы. Пусть не знают, чего ты хочешь, не то помешают — одни противодействием, другие угодливостью.

К каждому подбирать отмычку. В этом искусство управлять людьми. Для него нужна не отвага, а сноровка, уменье найти подход к человеку. У каждого своя страстишка — они разные, ибо различны природные склонности. Все люди — идолопоклонники: кумир одних — почести, других — корысть, а большинства — наслаждение. Штука в том, чтобы угадать, какой у кого идол, и затем применить надлежащее средство, ключ к страстям ближнего. Ищи перводвигатель: не всегда он возвышенный, чаще низменный, ибо людей порочных больше, чем порядочных. Надо застать натуру врасплох, нащупать уязвимое место и двинуть в атаку ту самую страстишку — победа над своевольной натурой тогда обеспечена.

Пусть в тебе нуждаются. Не ваятель кумира творит, а кто кумира боготворит. Лучше пусть тебя просят, чем благодарят. Полагаться на подлую благодарность — обкрадывать благородную надежду: сколь первая забывчива, столь вторая памятлива. Зависимые полезней любезных: утолив жажду, от источника отвернутся, выжатый апельсин сбросят с золота в болото. Конец нужде — конец дружбе, а с ней и службе. Да будет первым твоим житейским правилом — поддерживать нужду в тебе, не удовлетворять ее полностью, пусть в тебе постоянно нуждаются.

Поддерживать ожидания, неустанно питать их. Пусть от тебя ждут многого — выгодней играть крупно. Не выкладывай с первого хода всю наличность. Важный прием игры — знать меру, когда открывать свои силы, свои знания и опережать надежды.

Не всему верить. Больше всего мы узнаем от других, куда меньше видим сами; мы живем тем, что слышим. Слух — черный ход для правды и парадный для лжи. Правду мы часто видим, но редко слышим — в чистом виде почти никогда, особенно когда она идет издалека; в ней тогда есть примесь пристрастии, через которые она прошла. Страсть окрашивает в свои цвета все, до чего коснется, — ненавидя, как и любя; главное для нее — произвести впечатление. Будь начеку, когда хвалят, и особенно — когда осуждают. Напряги все внимание, чтобы разгадать намерение посредника, понять, что им движет. Размышление да будет щитом и от глупости, и от низости.

Избегать побед над вышестоящим. Победить — значит вызвать неприязнь, победить же своего господина — неразумно, а то и опасно. Превосходство ненавистно, тем паче особам превосходительным. Свои преимущества при старании можно скрыть, как красоту — небрежностью наряда. Многие, особенно же сильные мира сего, охотно согласятся, что уступают другим в удаче, в любых дарованиях, кроме ума: ум царит над всеми дарами, малейшая обида уму — оскорбление его величества. Кто стоит высоко, желает царить и в самом высоком. Их превосходительствам угодна помощь, но не превосходство; им угодно, чтобы совет казался всего лишь напоминанием о том, что забыто, а не объяснением того, что им непонятно.

Действовать, исходя из умысла, то второго, то первого. Жизнь человека — борьба с кознями человека. Хитрость сражается, применяя стратагемы умысла: никогда не совершает то, о чем возвещает; целится так, чтобы сбить с толку; для отвода глаз искусно грозит и внезапно, где не ждут, разит, непрестанно стараясь обморочить. Явит один умысел, дабы проверить соперника помысел, а затем, круто повернув, нападет врасплох и побеждает. Ум проницательный, однако, предвидит ее происки, следит за нею исподтишка, усматривает противное тому, в чем уверяют, и вмиг узнает обманный ход; переждав атаку первого умысла, ждет второго и даже третьего. Заметив, что ее раскусили, злокозненность удваивает усилия, используя для обмана самое правду. Иная игра, иные приемы — теперь хитрость рядится в одежды бесхитростности, коварство надевает маску чистосердечия. На помощь тогда приходит наблюдательность; разгадав дальновидную цель, она под личиною света обнаруживает мрак, изобличает умысел, который, чем проще кажется, тем пуще таится.

Начинай на чужой лад, чтобы закончить на свой. Это тактика успеха. Тут важно притвориться и вожделенной приманкой завлечь и пленить волю: ей мнится, что она преследует свои виды, а на самом деле ее ведут — к чужой цели. Не начинай опрометчиво, не бросайся очертя голову в омут. С особами, у коих первое слово всегда "нет", следует, дабы они не устрашились трудностей, скрывать подлинную цель, особенно когда знаешь, что цель эта им противна.

Менять приемы, дабы отвлечь внимание, тем паче враждебное. Не держаться начального способа действия — однообразие позволит разгадать, предупредить и даже расстроить замысел. Легко подстрелить птицу, летящую по прямой; труднее — ту, что кружит. Не держаться до конца и второго способа, ибо по двум ходам разгадают всю игру. Коварство начеку. Чтобы его провести, немалая требуется изощренность. Опытный игрок не сделает того хода, которого ждет, а тем более жаждет, противник.

Употреблять расчет, но не злоупотреблять им. Напоказ его не выставляй, тем паче не позволяй разгадать; расчет надобно скрывать, он настораживает, особливо расчет тонкий, он ненавистен. Кругом обман, посему будь начеку, но не показывай своего недоверия, дабы не вызвать недоверия к себе; оно опасно, ибо, порождая вражду, побудит к мести и возбудит такое зло, какое тебе и не снилось. Искусный расчет — залог успеха в деяниях; размышление — лучший помощник. Высшее совершенство в делах достигается при полной уверенности.

Хвала проницательному. Некогда выше всего ценилось уменье рассуждать; теперь этого мало — надо еще распознавать и, главное, разоблачать обман. Нельзя назвать разумным человека непроницательного. Бывают ясновидцы, читающие в сердцах, рыси, видящие людей насквозь. Истины, для нас самые важные, высказываются лишь наполовину, но до чуткого ума они дойдут целиком. Если к тебе благоволят, отпусти поводья своей доверчивости, но если к тебе враждебны, дай ей шпоры и гони прочь.

Метать и отражать тайные стрелы. Одна из величайших тонкостей обхождения. Тайными стрелами проверяются намерения, скрытно и глубоко исследуются сердца. Стрелы эти порой коварны, губительны, смочены зельем зависти, смазаны ядом страсти, — невидимые молнии, низвергающие с высот фавора и почета. Многие лишились благоволения высочайшего и всенародного, сраженные пустячным словцом, тогда как целый заговор, составленный злословьем толпы и зложелательством отдельных лиц, не моги поколебать их положения. Порой стрелы, напротив, действуют на пользу, поддерживая и укрепляя добрую славу. Но с такой же ловкостью, с какой их мечет умысел, осторожность должна их встречать, а прозорливость — предвидеть, ибо знание — самая надежная защита, и удар предвиденный уже не столь опасен.

Ускользать. Прием людей благоразумных. Изящной шуткой открывают себе выход из самого запутанного лабиринта. С улыбкой умеют они выйти целы невредимы из ожесточенного спора. Учтивый способ не отказывать прямо — переменить разговор; иногда же нет ничего умней, чем прикинуться непонимающим.

Дар острословия. Коль знаешь меру, это не изъян, а достоинство. Крупица острого придает вкус. Даже великие люди не брезгуют сходить пешкой остроты, снискать всеобщее расположение, — держась, однако, в границах благоразумия. Иные пользуются шуткой, как удобной лазейкой, ибо к неким вещам надлежит относиться шутливо, даже если кто-то их принимает всерьез. Подобное спокойствие духа — приманка для сердец.

Не надо всегда острить. Благоразумие познается в серьезном, оно ценится выше, чем остроумие. Кто вечно острит — пустой человек. Такие люди подобны лжецам: ни тем, ни другим не веришь — одним, опасаясь обмана, другим, опасаясь насмешки. Никогда не знаешь, шутят они или дело говорят, а значит, дела с ним не сладишь. Вечная потеха — делу помеха. Иной обретет славу остроумца, да утратит уважение разумных. Веселью свой час, остальные — делу.

Сущность и наружность. О вещах судят не по их сути, а по виду; мало кто смотрит вглубь, чаще довольствуются наружностью. Толку ли, что ты прав, коль на лице твоем лукавство.

 

Искусство быть удачливым

Человек, умеющий ждать. Он должен обладать и большим мужеством, и немалым терпением. Никогда не спеши и не горячись. Научись властвовать собой, тогда будешь властвовать другими. К благоприятному случаю приходится идти долгими путями времени. Пока ты разумно медлишь, будущие удачи подрастают, тайные замыслы мужают. С костылем времени уйдешь дальше, чем с окованной палицей Геркулеса. Мудро сказано: "Время да я — на любого врага". Сама Фортуна награждает терпение лучшими своими дарами.

Распознавать счастливцев и злосчастных. Дабы держаться первых, а вторых бежать. Невезение — чаще всего кара за глупость, а для близких — прилипчивый недуг. Берегитесь отворять ворота малой беде — за ней прокрадется множество других, намного страшней. Первое правило в игре — вовремя снести карту: младшая карта той масти, что сейчас в козырях, больше старшей прежнего козыря. Когда путь неясен, держись людей мудрых и осторожных — рано или поздно они находят удачный выход.

Испытывать свою Фортуну — чтобы действовать, чтобы достигать. Это важней, нежели хранить невозмутимость духа. Велико искусство — управлять Фортуной, то ее поджидая (ибо надо также уметь ждать), то догоняя, дабы настичь свой случай, свой черед, хотя намерений этой причудницы никому не постичь. Заметив, что она благосклонна, действуй отважно; она любит смелых и, как красотка, — молодых. Неудачнику же нечего и пытаться — лучше отступить, не навлекая на себя несчастья двойного, а кто Фортуной повелевает, смелей вперед!

Действовать лишь тогда, когда не сомневаешься. Сомнение в удаче у того, кто действует, становится уверенностью в неудаче у наблюдателя, тем паче соперника. Если в пылу страсти разум сомневается, то, когда страсть остынет, он осудит твой поступок как явную глупость. Действовать, когда сомневаешься в разумности деяния, опасно, лучше воздержись. Благоразумие не допускает неуверенности, оно всегда шествует при полуденном свете разума. Можно ли ждать успеха, когда поступок едва задуман, а уже осуждается опасением? И если предприятие, вполне одобренное внутренним согласием, тоже иногда не удается, чего ждать от дела, начатого с колебаниями, со зловещими пророчествами?

За легкое дело берись как за трудное, а за трудное — как за легкое. В первом случае — дабы уверенность не перешла в беспечность; во втором — неуверенность в робость. Вернейший путь не свершить дело — заранее считать его свершенным.

Думать об удачном исходе. Иные больше озабочены тем, чтобы не отклоняться от раз взятого направления, нежели думают о достижении цели; однако порицание за неуспех всегда заглушит похвалу за усердие. Победителю незачем оправдываться. Большинство неспособно оценить все обстоятельства и видит лишь хорошие или дурные следствия; итак, раз цель достигнута, добрая слава не пострадает. Удачный конец все позолотит, хотя бы средства не всегда были хороши. Правила разумных — идти против правил, когда иначе не завершить начатое.

Человек удачного завершения. Кто входит в чертог Фортуны через врата радости, выходит через врата скорби — и наоборот. Посему думай о конце дела, заботься о том, чтобы счастливо выйти, а не о том, чтобы красиво войти. Обычная беда баловней Фортуны — громкое начало и горький конец, Штука не в том, чтобы тебя при входе приветствовала толпа — приятно войти всякий сумеет, — но чтобы о твоем уходе жалели: важно быть желанным. Счастье редко сопутствует уходящим; оно радушно привечает и равнодушно провожает.

Вовремя прекратить удачную игру. Правило опытных игроков. Уметь достойно отступать так же важно, как отважно наступать: когда свершено достаточно, когда достигнуто много, — подведи черту. Непрерывное везение всегда подозрительно; более надежно — перемежающееся; кисло-сладкое вернее сплошной сладости. Когда удачи громоздятся одна на другую, есть опасность, что все рассыплется и рухнет. Порой милости Фортуны бывают кратки, зато велики. Но долго тащить счастливчика на закорках надоедает и Фортуне.