Правило 3-2-3
Александр Розов
"Говорят
же теперь ученые, что гений сродни
умопомешательству.
Друг
мой, здоровы и нормальны только заурядные,
стадные люди.
Соображения
насчет нервного века... могут серьезно
волновать только тех,
кто
цель жизни видит в настоящем, то есть в
стадных людях"
"Без
вас... живущих сознательно и свободно,
человечество
было бы ничтожно"
/Антон Чехов. "Черный монах"/
"Не
существует ли — кроме врожденного
стремления к свободе — и инстинктивной
тяги к подчинению? Если нет, то как
объяснить ту притягательность, которую
имеет сегодня для многих подчинение
вождю? Всегда ли подчинение возникает
по отношению к явной внешней власти или
возможно подчинение интериоризованным
авторитетам, таким, как долг и совесть,
либо анонимным авторитетам вроде
общественного мнения? Не является ли
подчинение источником некоего скрытого
удовлетворения; а если так, то в чем
состоит его сущность?
Что
пробуждает в людях ненасытную жажду
власти? Сила их жизненной энергии или,
наоборот, слабость и неспособность жить
независимо от других?"
/Эрих Фромм. "Бегство от свободы"/
Далее
мы рассмотрим некоторые наблюдаемые
характеристики, в известной мере присущие
любому индивиду, но в очень разных дозах.
С
одной стороны: стадность, страх свободы,
и страх принятия решений.
С
другой стороны: скептицизм, цинизм и
снобизм.
Есть некое эмпирическая пропорция, которой очень часто пользуются в прогнозировании эффективности рекламы, или результативности политических агитационных кампаний, или вообще любой массовой обработке сознания индивидов с целью сформировать у них определенное мнение по какому-то вопросу. Устоявшегося названия у этой пропорции нет, поэтому я буду называть ее: "Правило 3-2-3".
Итак: некто начинает массовую обработку индивидов через СМИ. Индивиды по своим реакциям сразу разделяться на три примерно равные группы — по 33% ± 4%. Причем каждая поделится пополам на две подгруппы — т.е. примерно по 17% ± 2%.
1)
Сильно-конформные (стадо). Они примут
рекламируемое мнение сразу, как только
им покажется, что это — мнение общеизвестных
социально-политических авторитетов.
Подгруппы:
"хозяйское стадо" (им достаточно
любого сигнала от авторитета, и они
побегут в требуемую сторону) и "дикое
стадо" (им надо как-то доказать
серьезность мнения авторитета).
2)
Средне-конформные (флюгер). Они примут
рекламируемое мнение, если им покажется,
что это не только мнение социально-политического
авторитета, но и мнение большинства
(общественное мнение), или
социально-политических авторитетов.
При этом, если параллельно с данной
рекламной кампанией будет проводиться
контр-кампания, объявляющее противоположное
мнение хотя бы одного авторитета, и
какой-то значимой части общества — то
они разделятся примерно пополам.
Подгруппы:
"легкий флюгер" и "тяжелый флюгер"
(в зависимости от того, насколько сильное
преобладание авторитетов, выступающих
за рекламируемое мнение, им нужно, чтобы
это мнение принять). "Тяжелые флюгеры"
склонны еще к инерции (консерватизму):
они с трудом повернутся к новому мнению,
если оно противоречит тому мнению, в
сторону которого они были долго повернуты
ранее.
3)
Слабо-конформные (валун). Они не примут
рекламируемое мнение, даже если за него
выступает большинство общества и
авторитеты. Их убедит только аргумент
от бонусов за принятие рекламируемого
мнения или санкций за непринятие.
Подгруппы:
"круглые валуны" (которым достаточно
какой-то личной выгоды, чтобы покатиться
в сторону рекламируемого мнения) и
"угловатые валуны" (которые примут
рекламируемое мнение только под угрозой
чувствительных неприятностей).
В большинстве рекламных кампаний (торговых или политических), сразу отбрасывается слабо-конформная группа. Игра не стоит свеч. Впрочем, политически рекламистам приходится прибегать к подкупу "круглых валунов". Что же касается "угловатых валунов", то они почти всегда вне игры.
Итак,
обычно в применении "Правила 3-2-3"
достаточно лишь первых двух цифр (3 и 2)
этой пропорции. Вот почему, если посмотреть
на независимые массовые опросы о
поддержке какого-то мнения, продвигаемого
социально-политическими авторитетами,
то как правило, в них видна динамика
поддержки — по росту числа высказавшихся
"за":
Сначала
17% — значит обработано только "хозяйское
стадо".
33%
— значит обработано все "стадо".
Примерно
50% — значит, уже повернулись "легкие
флюгеры".
66%
— значит, обработаны все флюгеры.
Обычно на этом процесс завершается. Можно вбрасывать вопрос на публичное голосование (выборы, референдум). Кстати: вовсе не важно, о каком мнении идет речь. Оно может быть более-менее рациональным (расширение программ социальной помощи или наоборот снижение налогов и стимулирование производства), или совершенно психоделическим (как догматы некоторых религиозных сект, или как тезисы радикально-зеленых движений). Это не важно, пока рекламная компания имеет дело с легко внушаемыми и легко убеждаемыми слоями аудитории.
Так
вот: если опрос показывает долю "за"
сильно выше чем 67% за мнение продвигаемое
авторитетами, то:
– или
опрос подтасован (что вероятнее всего),
– или
объявлены бонусы для "круглых валунов"
(что редко, но иногда случается).
Если
опрос показывает долю "за" сильно
выше чем 84% за мнение продвигаемое
авторитетами, то:
– или
опрос очень сильно подтасован (что
вероятнее всего),
– или
общество пропитано страхом реальных
репрессий настолько, что даже "угловатые
валуны" в основном говорят не то, что
думают, а "то, что надо" (феномен,
известный в тоталитарных обществах).
Было бы ошибкой считать, что "угловатые валуны" вообще индифферентны к любому воздействию авторитетов, кроме угрозы прямого насилия, или лишения средств к существованию. Это ведь не какие-то инопланетяне — они подвержены в какой-то мере всем тем же факторам социального влияния, что и другие группы индивидов — просто в ином весовом соотношении этих факторов.
Для воздействия на "угловатые валуны" разработаны методы таргетированной рекламы (адресного психического воздействия на основании персонального профиля в социальных сетях). Дело в том, что нонконформизм "валунов" вообще и "угловатых валунов" в частности вовсе не однороден. Он вызван обычно одним из трех принципиально разных факторов примерно в равном соотношении. Тут работает третья последняя цифра "Правила 3-2-3".
Вот эти факторы:
1) Снобизм. Отнесение себя к некой протестной интеллектуальной или клубной элите, мировоззрение и ценности которой противостоят тупому мировоззрению и дурным ценностям безликой толпы (протоплазмы, быдла) и ее кумиров (дутых авторитетов). У этой неформальной элиты тоже есть свои авторитеты, и внутри себя эта "протестная элита" также конформна, как "стадо" и "флюгеры". Отсюда и воздействие на нее через подкуп соответствующих клубных (как бы протестных) авторитетов.
2) Цинизм (или нигилизм). Принципиальное презрение к господствующей морали, культурным ценностям, к догмам господствующей религии, к идеологии властей, и к мотивам большинства. Это тоже своего рода догма, поэтому на циников тоже можно воздействовать, имплантировав в их круг некий управляемый эталон нигилизма и цинизма (своего рода троянского коня).
3) Скептицизм. Принципиальное сомнение в любых социально-политических доктринах, идеях, религиозных и моральных установках и целях, если только они не будут рационально-практически обоснованы, и пока это обоснование не будет ясно показывать свое соответствие персональным независимым целям и желаниям конкретного скептика или его ближнего круга. Работа с этим типом "валунов" наиболее сложна. Есть некоторые методы воздействия, но поскольку речь идет всего о 5–6% аудитории — скептиков обычно просто вычеркивают.
Теперь вернемся к самому массовому конгломерату групп, ключевому для политики и рекламы. К "стаду" и "флюгерам". Какие факторы доминируют в их социальном поведении.
1) Гипертрофированный стадный инстинкт. Это вообще-то полезный инстинкт. В экстремальных ситуациях он побуждает не задумываясь, мгновенно, повторять действия вожака при нападении на противника — обеспечивая победу за счет эффекта компактной массы (строя), или при бегстве от очевидно слишком сильного противника — обеспечивая минимум потерь. Также он позволяет быстро копировать жизненные приемы старших, более опытных индивидов.
Но в больших сообществах (превышающих тысячу индивидов) стадный инстинкт начинает работать во вред — лишая индивидов самостоятельной воли и здравого смысла, заставляя их следовать приказам и стереотипам, навязанным не вожаком (позитивно проявившим себя ранее во множестве практических ситуаций), не старшими опытными индивидами (хорошо знающими жизнь), а какими-то абстрактными фриками. Такие фрики оказываются на вершине гипер-стада (социальной пирамиды) вовсе не за счет своих позитивных качеств, а из-за свойств пирамиды, уже совершенно абстрактных по отношению к интересам конкретного индивида в основной, нижней половине этой пирамиды.
2) Страх принятия решений (Децидофобия). Это вторичный эффект гипертрофированного стадного инстинкта, состоящий в том, что индивид испытывает непреодолимые психические трудности перед принятием важных самостоятельных решений. Он откладывает их как можно дальше, забывает о них, по возможности, просто "плывет по течению" и следует стереотипам и мнениям массовых авторитетов, даже если необходимость разрыва стереотипа очевидна исходя из его осознанных интересов.
3) Страх свободы (Элевтерофобия). Это уже третичный эффект, вызванный гипертрофированным стадным инстинктом и страхом принятия самостоятельных решений. Человек боится обстановки, в которой он может сам принимать ключевые для себя решения. Он хочет остаться в обстановке, когда за него решают другие, а если он выпал из такой обстановки — то стремится вернуться в нее. Элевтерофобия свойственна индивидам долго жившим при жестко-тоталитарном режиме, или сидевшим в тюрьме, или служившим в классической призывной армии (особенно — в мирное время, когда армейский порядок существует ради самого порядка и ни для чего более). Страх перед самостоятельной жизнью, не управляемой непосредственным начальником и уставом (регламентом), доходит порой до того, что мелкие преступники идут на какое-то правонарушение, просто чтобы снова оказаться в тюрьме, где начальник будет думать за них и решать за них.
Массовая элевтерофобия впервые распространилась в цивилизованном обществе в конце XIX века, когда феодальные порядки рухнули, перед бывшими крепостными крестьянами или трудящимися в "работных домах", встала необходимость постоянно принимать самостоятельные решения, и самостоятельно отвечать за последствия этих решений. Проявились социально-политические эффекты, известные, как тоска по "твердому порядку" и "сильной руке". Но сословие феодалов, которое ранее "наводила твердый порядок сильной рукой" — исчезло вместе с крепостничеством, и теперь только бывшие крепостные могли реализовать это... Точнее, они могли сделать это лишь в виде искаженного подражательства, поскольку не имели тех индивидуально-волевых качеств, которые были у феодалов в силу многовековой социальной селекции. Так возник эффект "раба, который стал царем".
Он
был рабом и он привык,
Что
коль беда пришла,
Всегда
хозяин отвечал
За
все его дела.
Когда
ж он глупостью теперь
В
прах превратил страну,
Он
снова ищет на кого
Свалить
свою вину.
/Редьярд
Киплинг, 1922 год, перевод Льва Блуменфельда/
Ну, а что же социальная группа "стадо", которое остается в основном в нижней половине пирамиды социальных статусов? Эта группа, несмотря на повторяющиеся провалы политики "наведения твердого порядка сильной рукой", продолжает каждый раз желать этого снова. Ведь элевтерофобия — иррациональна, как любое расстройство психики (или зоопсихологии).
Мой
брат Каин за военный порядок
и
за железную власть.
Каин
тяжко контужен и не спит на кровати
потому
что боится упасть.
/В.
Бутусов – И. Кормильцев, Nautilus Pompilius, 1988
год/
Индивид из "стада" панически боится всего, что могло бы разрушить или размыть пирамиду, в которой он подчинен регламенту и приказам вышестоящих. Он хотел бы продвинуться выше — но только не ценой риска того, что пирамида станет менее жесткой, или даже исчезнет вовсе.
"Если
у меня много КЦ есть, я имею право носить
малиновые штаны, и передо мной и пацак
должен два раза приседать, и чатланин
ку делать, и эцилоп меня не имеет права
бить по ночам… Когда у общества нет
цветовой дифференциации штанов, то нет
цели! А когда нет цели — нет будущего!"
/Георгий
Данелия – Резо Габриадзе, "Кин-дза-дза",
1986 год/
Поэтому
индивид из "стада" (а это, напомним,
— 33% среднего цивилизованного общества)
всегда выступает за ужесточение
социального регламента, за упрочение
социальной иерархии, и за усиление
контроля сверху над соблюдением этого
регламента и этой иерархии. В
частности, как правило:
– За
расширение полномочий полиции (даже
если эта полиция плохо защищает его —
главное, что она нейтрализует смутьянов,
угрожающих пошатнуть Пирамиду, и
разрушить весь смысл жизни).
– За
обязательный и государственный статус
"традиционной религии", в частности,
за уроки "закона божьего" в школе
(чтобы детей в школе учили уважать,
ценить и защищать Пирамиду).
– За
укрепление традиционного пуританского
брака, и за санкции против внебрачных
связей (даже если брак получится
несчастливый, у этого индивида все-таки
будет хоть какой-то сексуальный партнер
— а иначе не будет никакого, в этом
индивид "стада" уверен, поскольку
не видит в себе никакой личностной
ценности). Если индивид "стада"
мужского, пола, то он выступает за запрет
абортов (поскольку опасается, что никакая
женщина, даже в пуританском браке, не
захочет воспроизводить существо лишенное
личностной ценности).
– Также,
разумеется, индивид "стада" — это
патриот государства (именно государства,
а не страны), и абстрактно ненавидит все
страны, где больше свободы, и каждого
абстрактного жителя этих стран. В плане
политики, такой индивид очень любит,
когда публичные лидеры ведут себя, как
феодалы и короли из голливудских
псевдоисторических фильмов.
Таков индивид "стада". Он обычно неплохой человек, просто он страдает элевтерофобией.
Несколько иначе устроен человек "флюгер" (напомним — таких 33% в среднем цивилизованном обществе). Он не страдает элевтерофобией, но подвержен синдрому "спирали молчания". Ему свойственен страх принятия решений (децидофобия). Оказавшись в условиях, когда на него воздействует и агитация в СМИ за какое-то мнение (пусть даже кажущееся ему неприемлемым) и общение с индивидами "стада", уже принявшими это мнение, он предпочитает не возражать, а сделать вид, что тоже разделяет данное мнение.
Этот эффект известен с XVIII века, и выглядит в историческом аспекте примерно так:
"Люди,
придерживавшиеся прежней веры, боялись
оказаться в меньшинстве преданных своей
религии. А поскольку изоляция страшила
их более, чем ошибки, они присоединялись
к большинству, не изменяя своих мыслей.
Взгляды одной лишь части нации казались
мнением всех и именно поэтому вводили
в неодолимое заблуждение как раз тех,
кто был виной этого обмана."
/Алексис
де Токвиль, "История Французской
революции", 1857 год/
Вот, собственно, и все. Так поддерживается нелепая социально-политическая пирамида, так возникает поддержка этой пирамиды, "волей большинства" (т.е. "общественным мнением"), и так на вершине пирамиды появляются фрики-фюреры. Никаких особенных сложностей в понимании этого процесса — нет. Просто надо применить здравый смысл.
В заключение — еще две цитаты из книги "Бегство от свободы" (Эрих Фромм) — с моим постскриптумом.
"Общепринятая иллюзия — быть может, самая опасная из всех — состояла в убеждении, что люди вроде Гитлера якобы захватили власть над государственным аппаратом лишь при помощи вероломства и мошенничества, что они и их подручные правят, опираясь на одно лишь грубое насилие, а весь народ является беспомощной жертвой предательства и террора. За годы, прошедшие со времени победы фашистских режимов, ошибочность этих точек зрения стала очевидной. Нам пришлось признать, что в Германии миллионы людей отказались от своей свободы с таким же пылом, с каким их отцы боролись за нее; что они не стремились к свободе, а искали способ от нее избавиться; что другие миллионы были при этом безразличны и не считали, что за свободу стоит бороться."
"Любая попытка понять ту притягательность, какую имеет фашизм для целых наций, вынуждает нас признать, роль психологических факторов. Здесь мы имеем дело с политической системой, которая, по существу, опирается отнюдь не на рациональные силы человеческого личного интереса. Она пробуждает в человеке такие дьявольские силы, в существование которых мы вообще не верили либо считали их давным-давно исчезнувшими.
В течение последних веков общераспространенное мнение о человеке состояло в том, что человек — разумное существо, деятельность которого определяется его интересами и способностью поступать в соответствии с ними. Даже авторы вроде Гоббса, считавшие жажду власти и враждебность движущими силами человеческого поведения, объясняли наличие этих сил как логический результат личных интересов. Поскольку люди равны и одинаково стремятся к счастью, говорили они, а общественного богатства недостаточно, чтобы удовлетворить в равной степени всех, то неизбежна борьба; люди стремятся к власти, чтобы обеспечить себе и на будущее все то, что они имеют сегодня. Но схема Гоббса устарела. Средний класс добивался все больших успехов в борьбе с властью прежних политических и религиозных владык, человечество все больше преуспевало в овладении природой. Все прочнее становилось экономическое положение миллионов людей, и вместе с тем все больше укреплялась вера в разумность мира и в разумную сущность человека. Темные и дьявольские силы в человеческой натуре были отосланы к средневековью либо к еще более отдаленным временам и объяснялись недостатком в те времена знаний или коварными происками священников и королей.
На те периоды истории оглядывались, как на потухший вулкан, давно уже неопасный. Все были уверены, что те зловещие силы полностью уничтожены достижениями современной демократии; мир казался ярким и безопасным, словно залитые светом улицы современных городов. Войны казались последними реликтами давних времен; не хватало лишь еще одной, самой последней, чтобы покончить с ними навсегда. Экономические кризисы считались случайностями, хотя эти случайности и повторялись регулярно.
Когда фашизм пришел к власти, люди в большинстве своем не были к этому готовы. Ни теоретически, ни практически. Они были не в состоянии поверить, что человек может проявить такую предрасположенность к злу, такую жажду власти, пренебрежение к правам слабых — и такое стремление к подчинению. Лишь немногие слышали клокотание вулкана перед извержением. Благодушный оптимизм XIX века потревожили — с очень разных позиций — Ницше и Маркс; несколько позже прозвучало предостережение Фрейда. По сути дела, Фрейд и его ученики имели лишь очень наивное представление о процессах, происходящих в обществе; большинство его попыток приложения психологии к социальным проблемам вело к ошибочным построениям; но, посвящая свои интересы исследованию индивидуальных психических и умственных расстройств, он вел нас на вершину вулкана и заставлял смотреть в бурлящий кратер."
В порядке постскриптума. Если слишком долго смотреть в бездну, то бездна начнет смотреть в тебя (как полагал Ницше). Если слишком долго НЕ смотреть в бурлящий кратер, то бурлящий кратер начнет пробовать тебя на вкус. Такие дела…