О будущем человечества
Артём Ферье
Представьте, что вы — античный крестьянин… Нет, это слишком грустно, лучше не представляйте себе такого. Лучше представьте, что вы — император. Царь царей. И вы, будучи добры по природе, очень любите людей. Но весь вопрос — сколько именно людей вы способны любить непосредственно и лично.
Что ж, у вас есть придворные, есть сотня-другая наложниц, есть стражники, и ещё по дворцу шныряют карапузы, которых можно отлавливать и гладить по головкам. Но честно сказать, вы не помните даже имён всех своих наложниц, не говоря уж про карапузов и стражников. Но они на виду — поэтому вы, по доброте своего монаршего сердца, любите их.
Прочих людей, населяющих ваше царство, всяких там крестьян, ремесленников, торговцев, воинов, вы тоже любите — но несколько абстрактно. Ибо уж этих-то — даже в глаза никогда не видели (ну или видели в качестве массовки на тех или иных мероприятиях).
Тем не менее, вы понимаете, что вам нужны эти люди. Крестьяне — возделывают землю, растят злаки, пасут скот. Они дают нямку для вашей охотничьей своры, для армии, для ремесленников. Ремесленники — нужны, чтобы мастерить всякие изделия, которые приносят деньги на вашу роскошь и на содержание армии, или же — они мастерят непосредственно снаряжение для воинов. Армия нужна — чтобы не пришёл какой-нибудь другой царь царей с ордером на ваше выселение из дворца.
Таким образом, хотя вы знать не знаете свой народ и в глаза его не видели, - вы понимаете, что он нужен. Вы даже готовы потакать его капризам и прихотям, давая «хлеба и зрелищ». Ну а чтобы держать его в узде, чтобы он поменьше бунтовал — конечно, используете всевозможные манипуляции сознанием, от религии до пропаганды.
Но теперь представьте, что почти всё, что раньше делали люди — теперь могут делать роботы. Строить вам дворцы, растить вам нямку, воевать за вас. Ладно, наложницы приятнее человеческие — но и то может оказаться под вопросом. И роботы делают роботов, и роботы чинят роботов, а человеческое участие — требуется минимальное. Пожалуй, только для проектирования ещё более совершенных роботов. Но для этого не нужно очень много людей.
По хорошему счёту, вам теперь вообще не нужны все эти миллионы подданных, которые «непонятно, зачем». Их было бы целесообразнее вовсе выпилить, чтобы не делиться с ними энергетическими ресурсами, необходимыми для роботов, которые строят вам всё новые дворцы. И лишь врождённый гуманизм мешает вам это сделать, выпилить ненужных людишек. Хотя ваша армия, ваши боевые роботы — могли бы совершить геноцид без малейших сантиментов, деловито и эффективно. Но рано или поздно эти людишки могут надоесть вам так, что целесообразность перевесит гуманизм.
Тут скажут: «Это совершенно дикий подход, возможный в какой-нибудь деспотии древности, но никак не в современном цивилизованном мире, где жизнь человека представляется высшей ценностью». О да! А в деспотиях древности — конечно же, люди представляли собой совершенно другой биологический вид, который кардинально эволюционировал за прошедшие тысячелетия.
Нет, в целом люди, гомо сапиенс сапиенс — всё такие же, как были и пять тысяч лет назад, и пятьдесят тысяч лет назад. Вот только пять тысяч лет назад они бывали порой жалким биомусором у ног надменного тирана, пятьдесят тысяч лет назад они были вольными и гордыми охотниками, а сейчас — что-то среднее.
Вообще говоря, нельзя отрицать, что нашему виду присущ некоторый эмпатический инстинкт. То есть, мы умеем сочувствовать и не очень охотно убиваем друг друга (при обычных условиях). Это и необходимо для кооперации между особями стадного вида.
Но присущ — и конкурентный инстинкт. Без него — не было бы нашего развития. Поэтому при некоторых условиях — мы очень легко можем убивать друг друга.
Знаете, какое бывает самое сильное чувство, когда впервые намеренно убиваешь человека? Удивление от того, что вообще нихрена нет никаких сильных чувств. Так, сдержанное удовлетворение от того, что ты победил, а он нет.
Правда, я не знаю, что испытываешь, задушив младенца или раскроив череп старушке. Не пробовал. Да и не желаю. Хотя допускаю, что среди тех, кого я убил за свою жизнь — могли быть и неплохие ребята, сами по себе. Просто — связались с дурной компанией. Но это были взрослые и небезобидные ребята, так или иначе.
Ну и если уж я, со своей-то рафинированной интеллигентностью и основополагающим гуманизмом, не испытываю никаких комплексов, когда приходится уничтожить противника — то что говорить о парнях попроще?
Нет, как вид — мы очень мало изменились за последние пятьдесят тысяч лет. Мы не стали ни умнее, ни добрее. Вернее, мы уже тогда были и умные, и добрые — и это нисколько не мешало нам мочить друг друга.
Демократия? Права человека? Есть только две причины, по которым один человек будет считаться с правами другого.
Первая — что это будет полезно. Взаимовыгодная кооперация. Ты горшечник, ты лепишь всякие классные амфоры, они хорошо продаются, а я — могу быть твоей крышей, оберегать твой покой за долю малую, чтобы тебе самому не отвлекаться на вопросы безопасности. Ибо ты — хорошо умеешь работать с глиной, а я — хорошо умею убивать. Это — разделение труда. Мы можем найти друг друга и слиться во взаимовыгодном сотрудничестве. И я тебя буду уважать, буду чтить твои права — поскольку имею с тебя доход, который не хочу терять, если ты решишь переметнуться к другой крыше.
Вторая причина считаться с людьми и уважать их права — это если имеется подозрение, что иное — выйдет себе дороже. Что они могут быть опасны, если наезжать на них по беспределу. Что они сами могут включить такую ответку, что мало не покажется.
Соответственно,
вот эти две причины считаться с людьми:
1) они могут быть полезны,
2) они могут быть опасны.
Ну ладно, про всяких там родных и близких ещё можно сказать, что ты их просто по-человечески любишь, но малознакомых людей — естественно, ты не можешь любить. Они тебе в целом похер, но с ними можно считаться, когда они то ли полезны тебе, то ли потенциально опасны. И это очень простые соображения, которые, в общем-то, понимали кроманьонцы несколько десятков тысячелетий тому назад.
Но в современном обществе происходят процессы, которые не могут не внушать тревоги. Не могут не внушать мысли, что некоторая часть нынешних людей — существенно тупее того, что было в пещерах пятьдесят тысяч лет назад.
«Правительство в любом случае будет с нами считаться, потому что мы — народ, суверен власти. Так написано в Конституции». Да, правда? А если вдруг правительство не захочет читать Конституцию — что ты сделаешь тогда? Ты сумеешь напомнить, что Конституции написаны кровью тех, кто не хотел их читать?
«Правительство должно заботиться о нас, создавать нам новые рабочие места». Иными словами, вы нахер не нужны, ваше существование бессмысленно, вы не приносите никакой пользы — но почему-то думаете, что кто-то должен прилагать усилия, чтобы создать видимость вашей нужности? Что ж, до поры до времени. Но рано или поздно — его посетит мысль: «А может, вас проще тупо грохнуть, чем «создавать рабочие места»?»
«Правительство должно заботиться о нашей безопасности, для этого нас нужно лишить оружия, ибо иначе мы...» Иначе — вы... что? Споёте жалостливую песенку «Мы бедные овечки, никто нас не пасёт»?
Смертельное оружие на руках у граждан и готовность его применить — это один из немногих факторов, хоть как-то сдерживающих узурпацию власти. Ибо, открою секрет, «демократия» — это вовсе не продукт философской мысли о наилучшем общественном устройстве. Это просто производная функция от распределения силовых ресурсов. Вот как распределяются в обществе силовые ресурсы — такое устройство оно и имеет.
Такая же постановка вопроса, что мы требуем отобрать у нас оружие, а потом потребуем от правительства чего-то ещё — это просто шизофрения.
Да кому ты нахер впёрся со своими требованиями, когда не можешь представлять собой смертельную опасность, сам отказался от этого? С тобой разговаривать будут — только из вежливости, да и то, пока терпение не лопнет. Когда же ты ещё и экономически невыгоден — тебя просто грохнут, рано или поздно.
«Правительство старается отвлечь наше внимание, вбрасывая те или иные инфоповоды, вешая лапшу на уши...» Вот особенно в России это смешно слышать. Да кому вы, нахер, сплющились, кролики беззубые, чтобы кто-то внимание ваше отвлекал? И если оно вдруг окажется к чему-то привлечено — то из этого выйдет... что?
Вы же прекрасно понимаете, что экономически бессмысленны. Для чего вы нужны пока ещё — так это для производства пушечного мяса, удобряющего сирийские пески. Ну или махающего дубинкой на разгоне митингов.
Но если создать роботов с функцией опиздюливания дубинкой — то ваши дети вообще ни для чего нужны не будут. И вы сами тоже.
И роботизация — она ж грядёт. Шагает семимильными шагами.
Россия — одна из первых стран, столкнувшихся с этой проблемой, явной избыточности населения. Каковое население правительство пыталось чем-то развлечь, вроде войн и аннексий, но сейчас вынуждено махнуть рукой и признать: «Ребят, вас слишком много, пора урезать. Начиная со старичья, конечно.»
Но это проблема, с которой неизбежно столкнутся и другие страны. По мере наступления роботизации — обязательно столкнутся.
Поэтому вопрос «Что ещё может сделать для меня правительство?» — он неправильный. Вернее, закономерный ответ на него — «Убить тебя». Чтобы вовсе не париться твоим существованием.
Правильный вопрос: «Каким образом я могу быть полезнее и/или опаснее робота, чтобы вынудить с собой считаться?»