Ковид: некоторые уроки

Darth Kir

 

Вот уже более года весь мир потрясает нечто, что когда-нибудь несомненно войдет в топ-5 или 10 событий, претендующих на звание “аферы XXI века”, а именно, так называемая “пандемия ковида”. Локдауны и карантины, комендантские часы и бессмысленные масочные режимы, запреты авиасообщений и закрытые границы. Триллионные убытки и сотни миллионов людей, потерявших бизнес, работу и доход. Протесты против ограничительных мер, переходящие в погромы, скандалы в магазинах и уличные стычки “масочников” с “ковид-диссидентами” начинают восприниматься как нечто обыденное. А теперь еще и добровольно-принудительная вакцинация во многих странах, с попутной сегрегацией населения по признаку прививки. А вопрос о том, как, собственно, мир мог прийти к такому, мягко говоря, странному состоянию — так и остается открытым.

Да, вирус существует, и для кого-то оказывается тяжелым и даже смертельным. Однако есть немало данных и мнений специалистов, не ангажированных интересантами “пандемии”, заставляющих усомниться в том, что он является проблемой национального или мирового масштаба. Например, один из ведущих эпидемиологов РФ (еще советской школы) Игорь Гундаров, немало лет посвятивший динамике респираторных заболеваний, прямо заявляет (его многочисленные интервью можно найти в Сети), что никакой пандемии, кроме “пандемии страха” не существует, а всплески вирусных пневмоний, на самом деле, явление чисто сезонное и ничем особым от прошлых лет не отличается. Вторят ему калифорнийские медики, сделавшие еще в апреле 2020 года одну из первых попыток посчитать реальную, не пропагандистскую, смертность от ковида. Они по этому поводу дали целую пресс-конференцию, запись которой можно, как минимум, на английском, найти в Сети. Не подтверждают сколько-нибудь серьезную смертность от ковида и демографические данные по большинству стран за 2020й год, которые можно найти в свободном доступе: никакой избыточной смертности в тех масштабах, в каких публикуются потери якобы от вируса, в сравнении с прошлыми годами, не наблюдается.

При этом и сами меры по борьбе с заболеванием, предпринимаемые большинством государств, выглядят, по меньшей мере странно. Каковы были исходные данные по вирусу? Смертность 1-4%. (Как потом оказалось, весьма завышенная.) Существенно больше обычного гриппа. Но при этом: большая часть населения переносит вирус в легкой форме или вообще бессимптомно, а наибольшая группа риска — пожилые люди и люди с хроническими заболеваниями, т.е. наименее экономически активная часть населения. При этом лекарства нет, и единственная защита — собственный иммунитет.

И какие в этом случае напрашивались меры со стороны государства, не превышающего своих полномочий, и честно выполняющего функции, которые ему делегировали граждане? Очевидно, изолировать группу риска, причем не дубиной, а, например, возможностью отдохнуть за счет бюджета где-нибудь в пансионате (при условии безусловной предварительной проверки на вирус, разумеется). А остальным предоставить информированный выбор с возможностью либо добровольно самоизолироваться с выплатой больничного за счет государства, либо продолжить жить обычной жизнью и нарабатывать коллективный иммунитет для себя и окружающих. Вместо этого, государства дружно решили принудительно запереть по домам абсолютно всех, в большинстве своем, здоровых людей, нанеся колоссальный ущерб своим экономикам, а в некоторых странах, вроде России, еще и свалив оплату этого мероприятия на частный бизнес.

Ну а “информирование” населения о ситуации носит черты типичной пропаганды, основанной на классической подмене понятий:
1. Всех без исключения людей, у которых обнаружен вирус по ПЦР-тесту, объявляют заболевшими. Вообще-то, это ложь. Большая часть этих людей не болеет, а является бессимптомными носителями. Есть в медицине такой термин, его никто не отменял, и больными таких людей считать не положено.
2. Количество выявленных случаев инфицирования выдается за количество реально произошедших. Это ложь, поскольку масса переболевших в легкой форме не выявляется и в статистику не попадает.
3. Смертность от вируса считается как отношение количества смертельных случаев к количеству выявленных, и в результате завышается в разы. Из чего делаются выводы об опасности и необходимости срочных мер. Ложь номер три.
4. Относительно небольшое количество зарегистрированных случаев выдается как успех проводимой властями политики ограничений.
5. При этом статистика госпитализаций с ковидом, в отличие от числа выявленных случаев (цифры, по сути, ни о чем) долгое время не публиковалась. (Как потом выяснилось, эти цифры даже для миллионных городов были весьма невелики и говорили не столько о суперопасности вируса, сколько о вопиющей неготовности системы здравоохранения к каким бы то ни было всплескам заболеваний.)

Ну что ж — доктор Геббельс поставил бы за этот образчик пропаганды твердую четверку. “Пять” — вряд ли; слишком все примитивно и на поверхности. А любого человека, у которого в школе было хотя бы больше тройки по математике, такая “статистика”, по идее, должна заставить лишь улыбнуться.

Соответственно, если власти, вместо честного информирования населения, предпочитают оправдывать свои действия пропагандой — они, как минимум, сами не уверены в их полезности для граждан.

А вот следующий вопрос: как вообще все это могло произойти?

 

Медицина и здравоохранение

Для начала проанализируем состояние медицины и здравоохранения в современном мире.

Медицина как система знаний о здоровье человека и умений лечить различные заболевания существует и развивается с глубокой древности. При этом первые века и тысячелетия развития человеческих цивилизаций медицина была услугой, оказываемой человеку по его желанию. И это, надо заметить, было наиболее адекватным и правильным ее положением в обществе. Медик приходил туда, куда его позвали, лечил то, что мог вылечить, и давал какие-то рекомендации по сохранению здоровья. Но он не мог ни запретить человеку что-либо, ни заставить что-либо делать. Однако человечество регулярно сталкивалось с массовыми заразными, опасными, а порой смертельными, заболеваниями, плохо или вообще не поддававшимися тогдашней медицине. Чума, оспа, холера, брюшной тиф приводили к вымиранию сел и целых городов. Поэтому в процесс борьбы с таким болезнями начали вмешиваться государства, ограничивая их распространение своими, полицейскими, методами. Именно тогда были придуманы всевозможные карантины, ограничения торговли и прочее в том же духе. И для контроля ситуации с такими заболеваниями в составе государств стали появляться структуры, в конечном итоге образовавшие систему здравоохранения — государственной отрасли, организующей и обеспечивающей охрану здоровья населения. Также в некоторый момент обществом было осознано, что осущеcтвление некоторых видов экономической деятельности людьми с определенными проблемами со здоровьем может быть опасным для окружающих. Так в систему здравоохранения добавился институт медицинского допуска к тем или иным видам деятельности — всевозможные “справочки”. И, соответственно, в составе государства образовалась структура бюрократов от медицины, наделенная уже властными полномочиями и, как и любая бюрократическая структура, стремящаяся к своему сохранению и дальнейшему росту. При этом само население никто уже давно не спрашивает: насколько оно нуждается в таких способах “сохранения его здоровья”. И ладно бы, если человеку запрещали что-то по состоянию здоровья исходя только из возможной опасности для окружающих. Но сплошь и рядом практикуется запрет на занятия чем-то ввиду опасности для самого индивида. А это уже прямое нарушение базового права каждого самому распоряжаться своими жизнью и здоровьем. Одного моего знакомого все детство и юность не допускали к занятиям любыми единоборствами по причине нестопроцентного зрения. Основание: “Ударят по голове — ослепнешь совсем”… А потом, ничтоже сумняшеся, признали годным к воинской службе. Да, не в десанте. Только вот нужно кому-то пояснять, что на тему риска получить по голове это мало что меняет? Т.е. по своему желанию рисковать запрещено, а на благо так называемой “родины” — будьте любезны...

А в целом: налицо структура в составе государства, на нужды которой положено делать обязательные отчисления, услугами которой во многих странах обязано регулярно пользоваться все население, без одобрения которой в стране практически ничего не делается... Не правда ли, это напоминает нечто иное, что мы уже проходили в прошлые века, только занималось оно “спасением” не тел, а душ? И насколько сейчас нужна обществу этакая “новая церковь”? Ведь большинство болезней, для борьбы с которыми зарождалась это система, сейчас прекрасно лечится (заметим, благодаря достижениям медиков-профессионалов из “сферы услуг”, а не наделенных властью бюрократов). Да, понятно, что желательно не выпускать на наши дороги водителей-эпилептиков или полуслепых, а в сферу продовольствия — кого-то с малоприятными инфекциями. Но одно дело, когда потребнадзор занимается своей сферой потребления, а другое — когда начинает указывать всем и каждому носить маски.

Тут стоит вспомнить, что здравоохранение появилось лишь потому, что были болезни, с которыми не справлялась медицина. И до сих пор существует постольку, поскольку эта самая медицина не идеальна. Она сейчас может многое. Только вот ее развитие находится на такой стадии, что ее влияние на эволюцию человека как вида весьма спорно. Благодаря успехам медицины со многими заболеваниями, ранее смертельными, сейчас "вполне можно жить". И для отдельных индивидов такая ситуация лучше, чем ничего. А вот с эволюционной точки зрения, когда медицина "лечит, но не вылечивает" хронические заболевания, с, как правило, наследственной предрасположенностью, — она, таким образом, позволяет передавать эти некачественные гены потомкам. Естественный отбор, ранее чистивший генофонд человечества, по сути, работать перестал, а альтернативы ему не предложено. В результате генофонд уже засорен настолько, что "Здоровых нет, есть недообследованные".

Казалось бы, это просто этап, который будет пройден, медицина разовьется дальше и научится решать каждую из проблем со здоровьем "однократно и навсегда", как это было бы в идеале. Но так же очевидно, что вот это пограничное состояние медицины как науки крайне выгодно структурам здравоохранения и всем, кто вокруг них кормится. Системе невыгодно, чтобы люди умирали — меньше доходов. Но невыгодно и чтобы люди были полностью здоровы. Ей нужно, чтобы они именно лечились, всю жизнь от нее завися. Фармацевтической компании гораздо доходнее тоннами производить инсулин, чем, пусть и дорогое, но разовое лекарство, избавляющее от диабета раз и навсегда. То же касается и всех остальных причастных к здравоохраненческой мафии.

А самым большим кошмаром для этой системы является генетика. Представим, что научились исправлять "ген диабета", после чего его не будет ни у болевшего, ни у его будущих потомков. Уже кошмар. А если вдруг кто-то сумеет поменять геном человека так, что сделает его абсолютно невосприимчивым к ОРВИ — этому главному кормильцу всей системы медицинского страхования!? Не поэтому ли ООН принимает антипрогрессивные конвенции против клонирования и вмешательства в геном человека? Сколько лет тюрьмы там дали китайскому профессору за коррекцию генов ребенка? А ведь Китай — далеко не самая ООН-послушная страна.

Но прогресс неостановим. И по мере побед над заболеваниями, бывшими бичом человечества в прошлые века, здравоохраненческая бюрократия начинает испытывать сложности с получением финансирования. А если реальных проблем нет, а деньги нужны — проблемы надо придумать. И начинаются всеобщие диспансеризации, борьба с алкоголем и табаком, и прочее в том же духе.

А так же выдумываются новые болезни. Например, психические и психологические. На Западе, особенно в США, давно уже стало нормой по любому поводу отправлять человека к психоаналитику, на консультации за немалые деньги. А чем, по сути, занимается психоаналитик? Выявлением “отклонений” от социальных стандартов в поведении человека и их “лечением” как таблетками, так и сеансами “поиска проблем в детстве”. Детей, которым не нравится обстановка в школе, объявляют "гиперактивными" и сажают на таблетки. А уж когда “отклонения” касаются христианских антисексуальных догм вроде моногамии и “семейных ценностей”, то такое “лечение” вообще порождает различные неврозы на сексуальной почве, вплоть до появления маньяков и самоубийц.

Есть также подозрения, что в некоторых случаях новые болезни не только выдумываются, но и создаются. Очень уж на руку было всевозможным религиозникам и моралистам появление СПИДа как раз в те времена, когда сексуальная свобода на Западе достигла пика, и окончательный крах “традиционных ценностей” казался неизбежным.

И тут стоит вспомнить один примечательный штрих. Организации здравоохранения многих стран активно используют символы красного креста и полумесяца, не особо-то и скрывая свою (как минимум идейную) связь с наиболее распространенными антипрогрессивными религиями мира. Вот уж воистину: где видишь крест или полумесяц — там что-нибудь мракобесное тоже найдется.

И находится. Кроме выдуманных болезней еще бывают весьма интересные “профилактические рекомендации”, под медицинским соусом которых продвигается все та же архаичная мораль. Например, псевдонаучные “исследования” опасности информации сексуального характера для детской психики. Хотя опыт народов Полинезии не оставляет ото всех доводов этих работ камня на камне. А на рубеже XIX-XX веков в США весьмa модными были идеи о вреде мастурбации для сердечно-сосудистой системы. И под этим предлогом для борьбы с мастурбацией была развернута кампания всеобщего обрезания мальчиков. При этом статистика негативных последствий этой процедуры для здоровья тщательно замалчивалась. Потом обрезание стали рекомендовать как якобы средство профилактики венерических заболеваний и СПИДа. В итоге в Америке до сих пор многие считают необрезанных мужчин крайне негигиеничными. А то, что итогом обрезания становится снижение сексуальной чувствительности, — так это “чисто случайный” бонус моралистам.

Но было бы полбеды, будь эта суета хотя бы локализована в отдельных странах. Однако во времена чумы и холеры успела появиться и международная бюрократическая структура — так называемая Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ). ВОЗ была основана в 1948 году как логическое продолжение ранее заключавшихся межгосударственных соглашений по совместному противодействию опасным эпидемиям. И за первые полвека своего существования достигла впечатляющих успехов. Вот только некоторые из ее достижений:
1952–1957. Открыты вакцины против полиомиелита, проведен ряд глобальных кампаний, которые привели к почти полной ликвидации полиомиелита.
1963. Становится доступна противокоревая вакцина.
1969. Введены первые “Международные медико-санитарные правила” — соглашение между государствами-членами о совместной работе по мониторингу и борьбе с 6 основными инфекционными заболеваниями: холерой, чумой, желтой лихорадкой, оспой, возвратным тифом и сыпным тифом.
1979. В результате возглавляемой ВОЗ 12-летней иммунизационной кампании элиминирована оспа.
2002. Европейский регион ВОЗ сертифицирован как свободный от полиомиелита.
2015. Европейский регион ВОЗ объявлен свободным от малярии.

Неплохой послужной список. Только вот что дальше? К концу XX века первоначальные задачи ВОЗ оказались по большей части выполнены. Одна из болезней “большой шестерки” — ликвидирована, остальные — быстро выявляются и неплохо лечатся. Лично по моему глубокому убеждению, нужно было выбрать момент и ликвидировать эту структуру, как исполнившую свои исходные задачи. Да, мы и сейчас не застрахованы от возникновения новых, действительно опасных эпидемий. Только на такой случай хватило бы и временной комиссии ООН по ликвидации одной, конкретной опасности. А когда исчерпавшая себя бюрократическая структура продолжает свою деятельность, да еще вне конкурентного поля, — она начинает сама придумывать задачи, оправдывающие ее существование и финансирование. И вот уже следующий список:

1978. Международная конференция по первичной медико-санитарной помощи в Алма-Ате (Казахстан) ставит историческую цель обеспечения "здоровья для всех", закладывая основу для текущего призыва ВОЗ к обеспечению всеобщего охвата услугами здравоохранения.
Я бы сказал — “первый тревожный звонок”. Когда, вместо борьбы с конкретными проблемами, ставится цель “всеобщего охвата услугами” — это уже сильно напоминает вышеописанное “чтобы лечились как можно дольше”.

2000е годы. ВОЗ инициирует кампанию обрезания мужчин в Африке под предлогом профилактики СПИД.
При этом никаких доказательств ее эффективности нет, потому что экспериментов с ВИЧ на людях, очевидно, никто не допустит. И параллельно “чисто случайно” оказывается, что отрезанная крайняя плоть является сырьем для производства супер-дорогих омолаживающих средств для голливудских "звезд".

2003. Принята "Рамочная конвенция ВОЗ по борьбе против табака", первый глобальный договор ВОЗ в области общественного здравоохранения.
Очень хороший пример “заботы” о людях, которую они совсем не заказывали.

2005. Всемирная ассамблея здравоохранения пересматривает “Международные медико-санитарные правила” в целях предотвращения угроз в области общественного здравоохранения и реагирования на них с выходом за рамки конкретных заболеваний.
А вот это ключевой момент. ВОЗ развязывает себе руки в принятии решений об опасности тех или иных “угроз” и получает возможность объявлять эпидемии и пандемии по заболеваниям, которые раньше в принципе не могли считаться всемирно-опасными.

Ну и естественное продолжение этой истории:
2003–2004. Объявленная ВОЗ эпидемия птичьего гриппа. Зарегистрировано более 700 случаев заражения людей, а общая смертность заболевания составила почти 60%.
(Как водится, от числа зарегистрированных случаев. Реальное число заражений осталось неизвестным).

2009–2010. ВОЗ объявляет пандемию свиного гриппа. Число лабораторно подтвержденных смертей, о которых сообщалось в ВОЗ, составило 18 449 человек. По некоторым оценкам, смертей было гораздо больше (от 150 000 до 575 000), однако и количество инфицированных могло составлять от 700 миллионов до 1,4 миллиарда человек, или от 11 до 21 процента мирового населения, составлявшего в то время 6,8 миллиарда.
В тот раз большинство государств мира не повелось на пропаганду ВОЗ и не принимало чересчур экономически вредных мер противодействия. А последующее исследование, проведенное в сентябре 2010 года, показало, что риск серьезного заболевания, вызванного гриппом H1N1 2009 г., был не выше, чем риск ежегодного сезонного гриппа. После этого Индия даже подавала к ВОЗ судебные иски на тему неправомерного “включения паники”.

2019–2020. ВОЗ объявляет пандемию covid-19.
На сей раз, в условиях развитого информационного пространства, уже отточенные механизмы пропаганды, истерии и паники сбоев не дали, и началась всемирная “борьба с пандемией”, со всеми ее катастрофическими последствиями.

И ни мнения независимых экспертов, ни уже имеющиеся общедоступные статистические данные, ни даже инициированное группой активистов в Германии судебное преследование ВОЗ по обвинению в преступлениях против человечества (по сути, попытка организовать новый Нюрнберг) не может остановить эту команду аферистов. Они готовы отыгрывать карту ковида до конца. Да и сложно уже остановиться сейчас. Ведь признать свои первоначальные выводы ошибочными — это, по сути, признаться в тех самых преступлениях.

Но данная афера была бы невозможна, если бы не падала на благодатную почву, обусловленную некоторыми особенностями современных государств. Вот об этом мы и поговорим дальше.

 

“Тотальное” государство

Не правда ли, удивительно на первый взгляд: с объявлением пандемии ковида подавляющее большинство государств, ранее позиционировавших себя как государства с разными политическими системами и разным подходом к большинству вопросов и проблем, вдруг, как по мановению волшебной палочки, начали делать примерно одно и то же. И из этого, заметим, вовсе не следует, что эти действия — правильные. Так в чем же разгадка?

Дело в том, что практически все государства современности роднит одна общая, нездоровая черта — стремление к абсолютному, тотальному контролю над всем, что происходит на территории, которую они привыкли считать своей, и с населением, которое они привыкли считать своим. Государство может позволять населению больше (“демократическое”, “либеральное”) или меньше (“тоталитарное”), но контролировать оно стремится абсолютно все и всех.

И когда такое вот “тотальное” государство вдруг сталкивается с чем-то, что оно не в состоянии взять под контроль, оно буквально идет вразнос. Ковид. Сравнение статистики официально зарегистрированных случаев заражения вирусом с время от времени публикуемыми данными по распространению антител говорит о том, что выявляется всего лишь примерно один случай из десяти реально произошедших. Куча бессимптомных носителей. Уже эти факты свидетельствуют о том, что никакой серьезный контроль государства над такой болезнью невозможен.

Отсюда эти бестолковые локдауны, комендантские часы, то открываемые, то закрываемые границы, бессмысленные масочно-перчаточные режимы, еженедельно меняющиеся списки товаров, доступных к очной продаже, ковидные сертификаты — одно другого нелепее.

Как поступило бы в данной ситуации миноритарное либертарианское государство со строго ограниченными полномочиями, коих, на современной карте, к сожалению, не наблюдается? Оно бы честно проинформировало граждан, что ситуация, с одной стороны, в меру опасная, а с другой — слабо поддается контролю. Далее приняло бы меры к оказанию всей возможной помощи заболевшим, а остальным — выдало бы рекомендации по сохранению здоровья. На этом — все.

“Тотальное” государство так поступить не может. Оно давно уже сакрализовалось, привыкло позиционировать себя для граждан как большого заботливого дядечку, который всегда все контролирует и любую проблему решит. И для такого “боженьки местного разлива” признать, что оно чего-то не может — означает потерю лица, десакрализацию. В результате, власти начинают исповедовать принцип: “Не можешь ничего сделать — делай хоть что-нибудь”, — напрочь позабыв гиппократовское “Не навреди”.

А что же граждане? А граждане, увы, тоже привыкли к сакральному государству, которое в обмен на лишение их часть активных прав (что-то делать) дает одно главное пассивное — право на безответственность. И, как всегда, все начинается с подмены понятий. Большинство жителей планеты считают, что они живут в том или ином государстве. А ведь если вспомнить классиков, то:
Государство – это особый аппарат принуждения людей.
Особый. Аппарат. Принуждения. Дамы и господа, вообще-то, вы живете в стране. А государство, в этой стране всего лишь присутствует, в той степени, в какой вы сами готовы это терпеть, и регулирует вашу жизнь в том объеме, в каком вы это допускаете и одобряете. Не больше и не меньше. И если для кого-то из вас важны такие понятия как “родина” и “патриотизм”, стоит помнить, что родина — это как раз-таки страна (места, люди и т.п.), но никак не присутствующий в ней полицейский аппарат. Да, отнюдь не бесполезный. Да, ничего лучше пока не воплотили. Но превращать патриотизм из любви к стране в культ поклонения государству — верх несуразности.

Вот с осознания таких простых вещей и начинается наведение порядка сначала в собственной голове, а потом в обществе и стране. И “наведение порядка” отнюдь не означает готовность бить витрины, жечь покрышки и строить баррикады. Мне искренне хочется надеяться, что на данном этапе развития цивилизации подобные методы уже уходят в прошлое. Но вот четко осознавать: что вы готовы делегировать государству, а что должно остаться за вами, — вот это основа основ. А также готовность брать на себя ответственность за последствия собственного информированного выбора.

Сейчас во многих странах идет конфликт между гражданами и государством на тему принуждения к вакцинации. Многие люди справедливо настаивают, что прививаться или нет — это вопрос их свободного выбора. Только вот как насчет ответственности? Возьмем для начала более привычную ситуацию. Вакцинация от гриппа. Добровольная. Есть люди, которым эта прививка не нужна абсолютно. У них сильный природный либо наработанный образом жизни иммунитет (а последнее, кстати, я считаю доступным 90% населения планеты — была бы цель), они не болеют годами и справедливо отказываются о вакцинации. Но есть некоторая часть “офисного планктона”, которая сначала без всяких противопоказаний отказывается прививаться, а потом раз (а то и два) в год берет больничные по этому самому гриппу, регулярно подставляя своего работодателя. А давайте-ка добавим в договор ОМС такой пункт:

“Если на момент, когда вам предлагают вакцинацию от гриппа, включенную в календарь прививок, вы в течение предыдущих двух лет хоть раз брали по гриппу больничный, и отказываетесь от прививки без противопоказаний, — в случае, если в течение следующего года вы заболеете этим заболеванием, выплата больничного вам производиться не будет.”

Да, не прогул. Медицинские услуги будут оказаны. Но вот деньги — извините. И многие ли на таких вот условиях (в случае чего — минимум две недели, и минус половина месячной зарплаты) готовы подписать отказ от вакцинации против ковида?

Полагаю, очень многие такой простенький тест на ответственный выбор не пройдут. А потом удивляемся “распоясавшемуся государству”...

Возникает, однако, вопрос: а что в государствах стоило бы все же поменять, чтобы сделать повторение подобных афер если не невозможным, то хотя бы затруднительным?

 

Уроки “пандемии”

Первое и главное, что продемонстрировала “пандемия” — это то, как легко государство (особенно исполнительная власть), пусть даже самое “свободное” и “демократическое”, с молчаливого согласия населения наделенное избыточными полномочиями, может в любой момент начать ими злоупотреблять, используя их совершенно не так, как, возможно, ожидали граждане. И не важно, насколько “благими намерениями” эти злоупотребления объясняются. Лично я глубоко убежден, что государство в принципе не должно иметь права на массовое ограничение базовых свобод дееспособных граждан вроде объявления принудительных карантинов, комендантских часов, эвакуаций и самоизоляций (ограничение свободы передвижения) или локдаунов (ограничение свободы предпринимательства). Но в нашем несовершенном мире, наверное, многие со мной не согласятся.

Посему возможен более компромиссный вариант. Такого права, в первую очередь, не должно быть у исполнительной власти. В конституциях многих государств написано, что базовые свободы личности могут быть ограничены только решением суда. И в отношении отдельных граждан это, действительно, соблюдается (арест, закрытие предприятия). Но возникает очевидный вопрос: почему тогда те же свободы для всех жителей целого региона или страны могут быть ограничены простым росчерком пера какого-нибудь мэра, губернатора или премьер-министра? Очевидно, что такие решения тоже должны быть прерогативой исключительно независимого суда. Т.е. не граждане должны через суды месяцами добиваться отмены навязанных им ограничений. Нет. Если вы хотите объявить карантин, комендантский час или локдаун — будьте добры прийти в суд и на отрытом заседании обосновать свою позицию. А если туда же придут независимые эксперты и камня на камне не оставят от ваших доводов — извините, но вам придется поискать другие способы доказать свою небесполезность. “А если меры не терпят отлагательства?”, — спросите вы. Аналогично уголовно-процессуальному кодексу. Есть там, например, понятие “задержание” — временное, до ареста по суду. Аналогично вы можете ввести ограничения временно, на срок не более нескольких дней, а за это время получить решение суда. Только тут надо помнить один момент. Если потом суд вашего решения не поддержит — окажется, что за эти дни вы уже успели нанести гражданам серьезный необоснованный ущерб. А значит, отмена вашего решение судом означает автоматическое расследование на тему возможного превышения полномочий. И вам уже придется доказывать в суде, что в тех условиях и при той информации, которой вы располагали на момент принятия решения, оно явным злоупотреблением не являлось. Как-то так.

Возможно, населению многих стран вообще стоит подумать об отказе от президентских республик в пользу парламентских. Ведь от самой “демократичной” президентской республики до диктатуры всегда один шаг — закон о чрезвычайном положении, которое в любой момент может объявить президент.

Второй урок касается уже международных бюрократических структур. Принцип простой: не стоит продолжать держать структуры, уже отработавшие задачи, ради которых создавались. И лучше почаще использовать временные комиссии вместо постоянных комитетов. Необходимость и полезность той или иной структуры должна пересматриваться на регулярной основе.

И еще одна проблема, о которой хочется вспомнить, — это опасность так называемого “цифрового фашизма” — тотального контроля за населением с помощью современных компьютерно-цифровых технологий. Уже сейчас наши дороги и города напичканы всевозможными камерами, системами онлайн-навигации и пр., подключенными к нейросетям, способным выявлять вероятное возникновение правонарушений и чрезвычайных ситуаций, а также (куда же без этого) анализировать поведение и интересы людей в рекламно-торговых целях. А системы распознавания лиц по камерам помогают ловить преступников.

Но есть и обратная сторона неостановимого прогресса. За последнее время нам воочию продемонстрировали “цифровые пропуска” и мобильные приложения, следящие, чтобы ты сидел дома. А также мы увидели: как легко система автоматического выписывания штрафов за нарушение ПДД превращается в систему контроля ковидных ограничений для автомобилистов. А система распознавания лиц выявляет “активных участников протестов”, а где-то, возможно, и нарушителей масочного режима.

И это одна из наиболее сложных проблем. Тут ситуация такая же, как и с клонированием. Невозможно остановить развитие технологий. И сложно контролировать сферу их применения. Соответственно, запрещать какие-то исследования — бессмысленно. Это, однако, не значит, что у человека вообще не должно быть права на тайну. Должно быть, и законодательство должно ее защищать и наказывать нарушителей. Хотя бы потому, что есть такая вещь, как конкурентная экономическая деятельность и, следовательно, коммерческая тайна.

Но в первую очередь нужно, чтобы слежка за теми, кто не совершает уголовных преступлений, утратила смысл. А для этого вопросы из серии “Кто с кем и как спит, и что при этом употребляет”, а также каких придерживается взглядов и от чего привит, — должны перестать быть компроматом. Не может общество стать свободным, пока в законодательстве остаются религиозные пережитки вроде “юридических” понятий “нравственность” и “разврат” или архаичного института брака, сейчас анекдотично распространяемого кое-где на “сексуальные меньшинства”. А если люди действительно свободны — следить за ними просто незачем. И слежка превращается в удел того беззубого старичка, который с болезненным любопытством наблюдает в подзорную трубу за окном дома напротив, где происходит то, к чему он уже не способен сам.

 

* * *

“Пандемию ковида” некоторые пытаются называть “перезагрузкой человечества”, специально устроенной для того, чтобы преобразовать его в более упорядоченное и тотально контролируемое общество. Есть, однако, надежда, что, если это так, то стремящиеся к этому “кукловоды” все же совершили фальстарт, раньше времени наглядно продемонстрировав всему миру лицо вот этого вот “нового порядка” — той неприглядной реальности, в которую они нас стремятся привести. И размах происходящих сейчас на планете протестов, количество исков, подаваемых в суды, и даже (наконец-то) поддержка этого некоторыми политиками — заставляет полагать, что в мире все еще достаточно индивидов, не готовых променять свою свободу выбора на сомнительные комфорт, безопасность и безответственность. И хочется надеяться, что вот этот процесс сползания к “новой нормальности” все же будет остановлен.

Возможно, как раз благодаря “афере ковида”.