Робинзонология, или почкование культуры

Александр Розов

 

1. Планария и культура. Сравнительное жизнеописание

Плоский червь планария — гениальное изобретение эволюции. Этот пресноводный хищник появился на планете около миллиарда лет назад. Он отлично экипирован: высокая скорость, эффективные средства нападения, зрение и центральная нервная система, способная обучаться и переобучаться. Кроме того, у планарии есть и вовсе удивительные свойства. Любой отрезанный кусочек планарии отращивает все недостающие части и превращается в новую особь, обладающую навыками исходной. Условные рефлексы планарии записываются на молекулы РНК, так что не только отдельный кусочек, но другая планария, съевшая такой кусочек, приобретает полезные навыки исходной особи.

Теперь перейдем к человеку, точнее — к человеческой материально-информационной культуре. Что, если мы отрежем кусочек общества, т.е. выделим некоторую небольшую группу людей, снабдим их некоторым количеством оборудования и информации, после чего предоставим их самим себе? Такой вопрос ставится в задаче Гросса о колонистах: "Собрать и экипировать минимальную команду для колонизации планеты Икс в системе Игрек (считается, что она похожа на Землю в смысле атмосферы, воды, химических и термических условий). Им предстоит основать колонию и максимально освоить планету."

Космический антураж, видимо, условен. Перед нами старая проблема Робинзона: может ли маленький фрагмент общества (у Гросса — 20 человек) воспроизвести эффективную часть культуры этого общества? Если да — то при каких условиях, если нет — то почему? Современное общество может отрастить отрезанный хвост (восстановиться после серьезной катастрофы), но может ли отрезанный хвост общества отрастить тело и голову? К кому в этом смысле ближе современное общество: к ящерице или к планарии? Или так: может ли материально-информационная культура размножаться почкованием?

 

2. Почкование эффективной культуры. История

Известно, что общества ранней античности легко почковались. Небольшие группы людей перебирались в незаселенные местности и основывали колонии, быстро разраставшиеся в города. Колонисты не только не утрачивали эффективные навыки исходной культуры, но даже развивали их быстрее, чем исходное общество (об этом писал Арнольд Тойнби).

Почкование эффективной культуры не представляло особой проблемы вплоть до XVII века, а о более поздних случаях мы просто не имеем экспериментальных данных. Секты, изолировавшие себя в американской сельве или сибирской тайге — не в счет: они исходно были собраны из невменяемых людей и концептуально ориентированы на регресс.

Современная культура отличается от культуры XVII века другим стилем жизни и, что еще более важно, другим состоянием техносферы. Выжить вне интегрированной материально-информационной среды современный человек способен, пройдя спецкурс экстремальной подготовки. Но сможет ли он в короткие сроки (порядка продолжительности жизни одного поколения) воспроизвести современные технологии и обеспечить их развитие?

Обратимся для начала к художественной литературе. В конце XIX века большинство авторов отвечали на этот вопрос положительно. Жюль Верн (Таинственный остров, 1875), Марк Твен (Янки при дворе короля Артура, 1889) показывают, как деятельные индивиды за несколько лет на пустом месте строят технологии, свойственные их исходной культуре. В середине XX века для воспроизведения хотя бы основных технологий требуются уже тысячи индивидов и значительный объем исходного оборудования: Джон Уиндем (День триффидов, 1951), Френсис Корсак (Робинзоны космоса, 1955). В это время наступает перелом: Роберт Хайнлайн (Туннель в небе, 1955) описывает группу робинзонов, которые даже не делают попыток построить современные технологии, а сразу переходят к уровню первобытных охотников и собирателей. В другом произведении (Пасынки вселенной, 1963) он описывает межзвездную экспедицию, деградировавшую до уровня средневековья по социально-психологическим причинам. Петер Жолдош (Сверхзадача, 1970) косвенно представляет задачу освоения современной технологии как сверхзадачу прохождения всего пути развития человеческого разума заново — начиная от питекантропов. Юрий Забелло (Планета для робинзонов, 1991) уже без всяких экивоков показывает колонистов, деградировавших до уровня рабовладельческой формации с родовой аристократией.

 

3. Дискуссия. Прогресс или одичание колоний

Обсуждение задачи Гросса о колонистах в сообществе "Карианство" показывает: взгляды на проблему соответствуют этому состоянию художественной фантастики. Эффективное воспроизведения технологии XXI века, не говоря уже о ее развитии, даже не рассматривается. Самые оптимистичные респонденты рассчитывают, максимум, на длительную работу надежного оборудования, имеющегося у колонистов, а менее оптимистичные считают, что малочисленная колония робинзонов неминуемо деградирует до уровня палеолита. Поскольку профессиональный и мировоззренческий состав сообщества достаточно пестр, такой спектр мнений, видимо, хорошо отражает воззрения современного общества.

Почему я считаю это проблему заслуживающей подробного обсуждения, а описанные выше мнения современных людей — крайне тревожным симптомом для цивилизации? Дело даже не в задаче колонизации космоса (хотя и это важно), а в психологической зависимости индивида XXI века от привычной социально-техногенной структуры. Характер и уровень этой зависимости является иррациональным и катастрофическим.

Падение колонии ниже технологической планки последней четверти XIX века не может иметь никаких разумных причин. Этот "жюльверновский" уровень достигается самыми простыми средствами и приемами, которым можно обучиться по справочной литературе, и которые требуют для своей реализации минимального арсенала простых инструментов. Комфортность существования на этом уровне, при отсутствии ограничений потребления окружающих природных ресурсов, совершенно нормальна для современного человека.

Если еще учесть объем дополнительных, по сравнению с XIX веком, знаний, которые также могут применяться простыми средствами (например — пенициллин, для получения которого нужна только чашка и желе) — то положение колонистов никак не назовешь трагичным. Это я еще не учитывал высокотехнологичные инструменты без движущихся частей — они могут работать столетиями. Я также не учитывал технологии ближайшего будущего, например — самосборку роботов, хотя условиями задачи это не запрещалось.

Таким образом, пессимизм участников связан не с техническими проблемами, а с чисто психологической установкой на неспособность индивида к продуктивной деятельности вне рамок социальной структуры управления, разделения труда и распределения. Эта установка заставляет индивида теряться в условиях, когда от него требуется не набор регламентированных операций на предприятии, а создание изделия для своих нужд.

 

4. Три порока современной культуры

Подобная установка закономерна. Современный индивид так привык не знать весь цикл производства вещей, что, как правило, не может представить себе возникновение изделия вне цепи социально-экономической интеграции. Технически он может делать вещи для себя и семьи, но для него это так непривычно, что он психологически к этому не готов. В обществе считают экстравагантными чудаками тех, кто пользуется в быту удобными самоделками, а не продукцией массового производства. Неготовность самостоятельно технически обслуживать свои потребности стала социальной нормой — это проблема.

Еще более неприятная проблема — это неготовность самостоятельно организовывать свое взаимодействие с окружающими индивидами. Современный индивид так привык, что общество регламентирует эти отношения с помощью морали, права и должностных инструкций, что не может представить себе жизни без этого. Ему кажется, что без этой привычной регламентации все социальные, трудовые и семейные отношения рухнут. Ему и в голову не приходит, что способность строить взаимовыгодные отношения с соседями есть у человека на уровне инстинктов (т.е. любой психически здоровый человек способен в этом обойтись без регламентов). Воспитание и администрирование, которому человек подвергается с детства, вызывает атрофию инстинктов общения, и делает социальной нормой унизительную зависимость от регламентов. Это, пожалуй, главная проблема.

У среднего современного человека сочетаются два иррациональных дефекта:
Первый — потребительская зависимость от массового производства и распределения.
Второй — организационная зависимость от предустановленных регламентов поведения.
Из них происходит третий дефект: неспособность самостоятельно обучать свое потомство (новое поколение) навыкам познавательной, технической и социальной деятельности.

Все цивилизации, генеалогически предшествовавшие нашей (от первобытных племен, живших 100 тысяч лет назад в Африке, до полисов античного Средиземноморья) легко размножались почкованием. Каждая их колония сохраняла эффективную материально-информационную культуру и была способна автономно развивать ее на новом месте. Будь иначе — цивилизация исчезла бы при первой же перестройке климата планеты. Если верен пессимистический взгляд на задачу Гросса, то на будущем современной цивилизации можно ставить жирный крест. Три описанных выше дефекта вместе образуют катастрофическое положение, при котором современная человеческая цивилизация обречена на гибель из-за принципиальной неспособности почковаться.

Есть, впрочем, и оптимистический взгляд на задачу Гросса. Он, хотя и не был представлен в спектре сценариев, но неявно там содержался. Я имею в виду некоторые подходы к формированию состава колонистов. Прежде всего, все респонденты включили в команду исследователей и специалистов по естественным наукам и инженерии. Респонденты включали также специалистов по обучению, управлению и развлечениям. Политиков, финансистов, культурологов не включил никто. Один респондент предложил создать специальный культ технологий, чтобы сохранить знания через религиозный миф. Был и тезис: "Лучше, если остальные элементы культуры, кроме приоритетных, деградируют". Было указание на то, что из художественной литературы достаточно жанра science fiction, и что главным свойством литературы должно быть развитие технической любознательности.

 

5. Базис и надстройка. Ищи, кому выгодно

"В общественном производстве люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания." /Карл Маркс. "К критике политической экономии"/

Надстройка — это политические, идеологические, юридические, моральные, религиозные, философские воззрения, а также типовые социальные иерархии. Респонденты не считают нужным передавать колонии ничего из перечисленного, и это очень показательно. Дело в том. что именно в надстройке сосредотачивается информационный шлак материальной культуры. С древнейших времен одним из позитивных результатов почкования культур был сброс этого информационного мусора. Довольно типична для исторического развития ситуация, когда исходная культура, отравленная накопленными в надстройке шлаками, деградировала и разрушалась, а развивались ее колонии, не заимствовавшие надстройку. Иначе говоря (если вернуться к исходной аналогии), кусочки социальной планарии отращивали более эффективную голову, чем та, что имелась у исходного экземпляра.

Намек на необходимость сброса надстройки ради продолжения прогресса содержится и в некоторых произведениях, принадлежащих перу научных фантастов-прагматиков. Наиболее характерна в этом отношении трилогия Айзека Азимова о спейсерах (т.е. жителях эффективно развивающихся внеземных колоний): Стальные пещеры (1954), Обнаженное солнце (1957) и Роботы Зари (1983). Правда, Азимов осторожно воздержался от описания самого процесса формирования спейсерских культур — вероятно, "задача Гросса" представлялась ему неразрешимой средствами XX века, но он был уверен, что эта задача станет разрешима в будущем, и потому он описывал результаты ее решения.

Остается загадкой, кто внедрил в НФ странную, ничем не обоснованную идею об угрозе одичания колонистов в отсутствие исходной надстройки. Вообще-то древние римляне в таких случаях говорили: "Ищи — кому выгодно". Пропагандистский штамп об одичании без надстройки, очевидно, выгоден только деятелям самой надстройки. Вопрос ведь не в том — как будет развиваться без надстройки будущая космической колония, а в том, что и на сегодняшней Земле "труженики надстройки" являются источником вредных шлаков. Этот аспект дискуссии о космических колонистах важен для сегодняшних земных решений.

Взято с http://carians.livejournal.com/347927.html