Возвращение Большого Брата

Milchar

 

Часто приходится слышать, что любые новые технологии сначала используются в военных целях, а уже затем им находится мирное применение. Так, ядерная энергия сначала была использована в атомной бомбе, и только значительно позже — в электростанциях. Но, пожалуй, точнее было бы сказать, что новые технологии прежде всего находят себе заказчика в лице государства. Дело в том, что первые образцы любой новой техники поначалу весьма дороги, а государство, как самый богатый заказчик, может себе позволить то, чего не может средних размеров фирма. Война просто является той сферой деятельности государства, которая предъявляет наибольший спрос на новые технологии. Но не только она одна. Второй такой сферой является слежка за своими гражданами (впрочем, можно считать её тоже одной из форм войны, которую ведёт государство). И именно в этой сфере могут найти наибольшее применение технологии, появившиеся за последнее десятилетие.

С одной из них мы уже сталкиваемся практически ежедневно: дешёвые компактные камеры (как в оптическом, так и в инфракрасном диапазоне), которые можно установить где угодно для обнаружения злоумышленников... или тех, кого, таковыми считают. Хотя, конечно, камеры (аналоговые) существовали и раньше, и вообще одни лишь камеры мало что изменили бы, если бы к ним не прилагались технологии обработки и анализа изображений. И вот именно в этой области в последние несколько лет появилось немало принципиально новых возможностей. Например:
- автоматическое распознавание на видео лиц и определённых движений;
- автоматическое отслеживание траектории движения объекта и его контактов с другими объектами;
- автоматический поиск идентичных отпечатков пальцев в базе данных;
- автоматический анализ картинок и видео на предмет порнографии.

Да, многое из этого было возможно делать и раньше с помощью менее совершенных средств. Но именно сейчас количество изобретений в сфере слежки переходит в качество: позволяет государству (или ещё кому-нибудь, у кого найдутся на это деньги) не просто больше следить за гражданами, а частично автоматизировать этот процесс. Если при старых технологиях увеличение числа персон, за которыми ведётся слежка, требовало пропорционального увеличения численности полицейских структур, то сейчас их работу частично берёт на себя компьютер, причём применение компьютерных технологий становится наиболее эффективным именно при максимально широких масштабах слежки.

Рассуждая абстрактно, можно было бы ожидать, что новые технологии слежки за гражданами найдут наибольший спрос в государствах типа Китая или Ирана. Но на деле мы видим совсем иное: именно западные страны, называющие себя свободными и демократическими, наиболее широко внедряют последние достижения техники компьютеризированного сыска во все сферы своей жизни. И дело тут не в том, что новые изобретения поначалу применяются в стране, где они возникли. И даже не столько в том, что, скажем, в Иране можно арестовать любого человека за нарушение шариата по доносу или по малейшему подозрению, и никакая новейшая техника для сбора доказательств тут не нужна, а в западной стране в открытом, соревновательном судебном процессе такое не пройдёт. Основная причина тут в том особом положении, которое занимаются сегодня западные страны в мире.

Ни одна система не может стоять на месте; если ничто не стимулирует её развиваться, то она неизбежно начинает деградировать. Сейчас на Земле не осталось ни одной страны, которая претендовала бы на то, что она предлагает своим гражданам больше свобод или каких-то иных возможностей, чем в странах Запада. Современный мир состоит из:
- Запада;
- стран, пытающихся Запад догнать и во всём Западу подражающих;
- стран, отставших от Запада навсегда, и утешающих себя своей духовностью, национальностью, крутостью Великого Вождя и т.п.
Всё! Больше на этой планете никого сейчас нет. При всей, мягко говоря, непривлекательности СССР, он, тем не менее, играл важную позитивную роль конкурента западных стран, всерьёз предлагавшего иную политическую систему и, таким образом, заставлявшего западные страны заботиться о повышении привлекательности своего общественного устройства. А теперь западная либеральная демократия стала сверхуспешной монополией на рынке политических систем. И тот факт, что она победила своих конкурентов вполне заслуженно, не отменяет того, что теперь она начинает вести себя как любая монополия: постепенно снижает качество своего товара (уровень свободы, уровень социальных гарантий) и повышает цену (налоги, иммиграционные барьеры).

Не случайно в последние годы в западных СМИ столь часто поднимается волна озабоченности по поводу фильтрования Интернета в Китае или, скажем, запрета Twitter в Турции; она во многом призвана скрыть тот факт, что в странах, считающих себя свободными, дело обстоит не намного лучше. Просто власть имущие в западных странах опасаются совсем иного, чем их коллеги из авторитарных азиатских государств. Их не пугает критика в адрес правительства, которое в западных странах является просто менеджерами существующей системы и никак не может её изменить, даже если бы захотело. Главное, чего они опасаются — это появления в своих странах новой культуры, по-настоящему отличающейся от нынешней западной. Именно новой, а не просто другой (как раз против архаичных патриархальных культур типа исламской они совершенно не возражают). Потому что новая культура означает изменение отношения людей не только к эстетике, но и ко всем актуальным общественным и политическим проблемам.

Практически это значит, что если завтра в западных странах появится и станет популярной действительно новая культура, — то послезавтра торговцы попсой на дисках устаревшего формата обанкротятся, чиновники из департамента борьбы с порнографией будут уволены по сокращению, а политики из созданных в 19м веке партий перестанут получать свои неизменные 40-50% голосов. Разумеется, никто из вышеперечисленных не заинтересован в таком развитии событий. Это не говоря уже о том, что и к самой политической системе у новой культуры могут возникнуть вопросы; во всяком случае, в прошлый раз, когда новая культура на Западе появилась (1960е годы), такие вопросы возникли, и тогдашней властной номенклатуре пришлось приложить огромные усилия для того, чтобы эти вопросы утопить в пустой болтовне. Поэтому настоящая цель, которую ставят лидеры западных стран сегодня, и ради которой они готовы на всё, — это не допустить повторения 1960х, а для этого им нужно удерживать контроль над культурой, не позволяя появиться ничему принципиально новому.

Если в 1960е годы хиппи застигли тогдашних лидеров западного мира неготовыми к появлению новой культуры и всему, что она с собой несёт, то нынешнее поколение западных чиновников уже знает — чего именно ему нужно ни в коем случае не допустить. И принимает превентивные меры. Основное направление превентивного удара против потенциальных создателей новой культуры — дать тем, кто хочет новой культуры, её суррогат. Это делается двумя путями.

Во-первых, ведётся пропаганда идей так называемого мультикультурализма, искажающая само представление граждан о том — что такое культура. На словах утверждается, что в мире есть много разных культур и что все они равноправны с западной. Но на деле незападные культуры допускаются в западный мир весьма выборочно. Скажем, Б.-Ш. Раджниша с его ашрамом из США выжили, потому что он предлагал именно то, чего власти западных стран опасаются больше всего — новую культуру. Только культурам архаичным и патриархальным (прежде всего — мусульманам и евреям-ортодоксам) дозволяется присутствовать в западных странах под флагом мультикультурализма. И делается это с одной-единственной целью: продемонстрировать, что никакой приемлемой альтернативы существующей западной культуре нет. (А такие проявления других культур, как китайская кухня, индийские фильмы, африканские причёски и т.п. существующей системе не угрожают — до тех пор, пока они не призывают граждан перестать смотреть телевизор и начать сомневаться в том, что их страна действительно свободная и демократическая.)

Во-вторых, индустрия популярной музыки и шоу, которая до 1960х годов развивалась достаточно стихийно, всё больше становится инструментом политики. Собственно, у хозяев шоу-бизнеса здесь точно такие же интересы, как и у чиновничьей номенклатуры: чтобы никаких революционных изменений в музыке и кино не происходило, и чтобы каждый новый стиль был предсказуем и появлялся в заранее запланированный момент — примерно как новая модель автомобиля. Таким образом, с 1970х годов шоу-бизнес освоил новую функцию — строительство попсовых "неформальных" моложёжных тусовок "под ключ". Много их с тех пор появилось, и все они выполняют две функции:
1) покупать ориентированную на них музыкальную и модную продукцию,
2) никогда, ни за что и ни в коем случае не пытаться что-либо изменить в обществе.
А кумиры каждой новой подобной тусовки по указке своих менеджеров строят из себя революционеров и ниспровергателей основ музыки и не только музыки. Каждая вторая поп-звезда сравнивает себя с Ленноном или Моррисоном и утверждает, что она создала совершенно новый стиль — разумеется, альтернативный и глубоко андеграундный, как же иначе!

Власти западных стран давно поняли, что хакслиевские методы борьбы с инакомыслием показывают себя более эффективными, чем оруэлловские. Зачем сажать противников системы в камеру 101 с крысами, когда можно объявить их клоунами и ещё билеты продавать на их выступления? Достаточно всего лишь сделать так, чтобы революционные идеи не воспринимались всерьёз, а стали просто развлечением и ещё одним товаром. Если каждый второй офисный клерк носит футболку с портретом Че Гевары — то настоящего Че Гевары их начальство может не опасаться. И вообще: "Ничто не продается так хорошо, как грамотно расфасованный и политически корректный бунт против мира, где царит политкорректность и все расфасовано для продажи." /В.Пелевин/

Вторая линия обороны консервативной номенклатуры — это не позволить распространиться чему-то новому, если оно всё-таки появится. Поскольку очевидной средой распространения новой культуры станет Интернет, то первейшей задачей власть предержащих становится создание и поддержание системы глобального контроля над ним, т.е. единых для всех стран мира запретов на размещение в Сети информации определённого рода. Если какие-то страны запрещают что-то сверх этого — их за это могут мягко пожурить, как Китай и Турцию, но, в общем, это считается их внутренним делом; главное — чтобы они не разрешали того, что запрещено, скажем, в США. Потому что если в мире появится хотя бы одна страна, пусть даже маленькая и не претендующая на статус великой державы, в национальном домене которой будет разрешено размещать абсолютно любые материалы, — одно это может повлечь за собой практически всемирную революцию. (Впрочем, тогда мы, скорее всего, увидим тотальную цензуру и блокировки по IP в тех странах, которые сейчас за это ругают Китай, а все основные мировые СМИ будут показывать эту страну как аццкий режым, спонсирующий терроризм и наркоторговлю во всём мире.)

В деле контроля над Интернетом власти выбирают ту же стратегию, что и для контроля над культурой: найти корпорации, чьи интересы совпадают с интересами правительства, и помочь им монополизировать соответствующую сферу. Основным инструментом контроля за распространением информации в Интернете и слежки за пользователями стали в наше время социальные сети. С точки зрения как властей, так и владеющих социальными сетями корпораций, у них есть множество полезных особенностей: в социальной сети практически невозможно сохранять анонимность, процесс сбора информации о пользователях уже изначально заложен в их программное обеспечение, а любого пользователя можно в любой момент забанить и сдать полиции за распространение неугодных властям и корпорациям материалов.

Но, разумеется, власти не забывают о том, что главная опасность для них — не критика в социальных сетях, а неподконтрольная культура. Поэтому они стремятся пресечь распространение любых произведений культуры через Интернет, и в этом у них тоже находятся союзники из числа заинтересованных корпораций — всё тот же шоу- и издательский бизнес, владеющий авторскими правами на всё и не желающий допустить существование чего-то ему не подконтрольного. Как власти, так и соответствующий бизнес одинаково заинтересованы в фактическом запрете независимого распространения каких-либо текстов, музыки, фильмов или программ через Интернет. С этой целью они развернули кампанию по борьбе с "пиратством". Теперь, если сам автор захочет выложить своё творчество в Сеть бесплатно, его тоже удалят под предлогом "защиты авторских прав" (таких случаев уже было немало). Т.е. авторские права на всё, что мы читаем, слушаем, смотрим и запускаем на своём компьютере, принадлежат корпорациям. Любые не принадлежащие корпорациям материалы по определению подозрительны и проверяются с пристрастием на наличие детской порнографии, призывов к насилию... или на каких там ещё ведьм открыта охота в этом сезоне.

Таким вот образом консервативная властная номенклатура западных стран стремится не допустить появления новой культуры и вообще каких-либо прогрессивных изменений в обществе — это для неё программа-минимум. А программа-максимум заключается в том, чтобы вернуть западное общество обратно в состояние, в котором оно было до 1960х годов. И в этом направлении консерваторами тоже сделано уже немало. Прежде всего следует упомянуть идущую в наше время ползучую сексуальную контрреволюцию под флагом борьбы с сексуальным насилием. Если раньше эротику запрещали потому, что это "неприлично", то теперь запрещают под предлогом, что это "насилие над женщиной".

Это дополняется идущей уже второе десятилетие массовой истерией вокруг темы педофилии. Под видом защиты детей от "сексуального насилия" из них воспитывают очередное поколение консервативных невротиков, боящихся маньяка с бензопилой под кроватью — а уж массовая культура (которая сейчас вообще является главным проводником идей консерватизма) не скупится на производство соответствующих страшилок. Заодно и шансы на то, что следующее поколение создаст новую культуру, таким образом снижают: запуганный с детства невротик будет всю жизнь цепляться за рукав сильного дяди-полицейского и всё делать, как тот дядя скажет, — ради собственной безопасности, которой, если верить СМИ и голливудским фильмам, угрожает всё и на каждом шагу.

А во внешней политике мы тем временем видим со стороны западных стран имитацию борьбы с исламским терроризмом при фактической поддержке его. Консервативным христианским лидерам в глубине души гораздо ближе ислам, чем современная западная культура; и для своих политических целей они считают нужным иметь в доступе штамм средневековой морали, который можно задействовать в любой момент для насаждения патриархальной архаики в любой современной западной стране. В США имеется немало и своих носителей патриархальных взглядов, а в Европу их завозят из мусульманских стран. Чтобы не просто так, ни с того ни с сего, запретить женщинам загорать на набережных Парижа и купаться в бассейнах Стокгольма с обнажённой грудью, а по требованию местной мусульманской общины.

Вот так мелкими шажками всё и делается: то в Испании нудистские пляжи закрыли, то в Швеции стали сажать за пользование услугами проституток, то в Исландии запретили стриптиз под предлогом защиты прав женщин... Если Пиночет в первый же день после переворота ввёл цензуру и закон о допустимой длине юбок, то нынешние западные консерваторы делают и то, и другое медленно и постепенно, растягивая процесс на десятилетия, чтобы граждане ничего не замечали, пока однажды не проснутся при режиме ничем не лучше пиночетовского.

Кто-то может возразить: "Но ведь европейцы и американцы умеют отстаивать свои права. Они не позволят своим государствам превратиться в тоталитарные режимы!" Мне тоже хотелось бы быть оптимистом в этом вопросе, но, к сожалению, тут видна одна проблема, которую обычно недооценивают: для того, чтобы граждане чего-то не позволили, они должны сначала осознать, что эта угроза вполне реальна. Большинство западных обывателей верит в теорию линейного прогресса, в том числе и в отношении постоянного расширения личной свободы, и не допускают возможности отката назад — который после 11 сентября 2001 г. уже идёт. Они привыкли считать свои гражданские свободы чем-то само собой разумеющимся, и не могут себе представить, что когда-нибудь их лишатся. Граждан западных стран с детства учили считать свои страны свободными и демократическими, и поэтому они не представляют себе возможности мирного и постепенного сползания своей страны к тоталитаризму. И самое главное: основа всех тоталитарных идеологий в западной культуре — ханжеская христианская мораль — никуда не делась, и давно ищет возможности взять реванш за своё отступление в конце 20го века.

Пока всё идёт к тому, что тоталитаризм 21го века будет совершенно не похож ни на настоящие тоталитарные режимы века 20го, ни на жалкую пародию на них в некоторых странах третьего мира сейчас, — именно поэтому его будет сложно вовремя распознать и остановить. Новый тоталитаризм будет не настолько глуп, чтобы открыто выступать против демократии, либерализма и т.п.; наоборот, он будет их прославлять на словах и тихо душить на деле. Опыт имитации демократии уже накоплен достаточно богатый для того, чтобы новый режим мог обойтись без портретов великого вождя, лозунгов, единственно верной идеологии и прочих атрибутов стереотипного тоталитаризма, появление которых сразу же заставило бы всех насторожиться. У high-tech-тоталитаризма будут все атрибуты демократии, с двухпартийной системой по принципу "хрен редьки не слаще" и отсутствием реальной возможности выбрать кого-то третьего, не входящего в существующую номенклатуру. Также не будет никаких концлагерей, может быть, что даже и тюрьмы постепенно отменят, а противников режима вместе с преступниками будут класть в психушку и лечить от "склонности к насилию", "педофилии", "гиперактивности" и т.п., закалывая психотропными препаратами до состояния "овощей". И такой режим, по крайней мере поначалу, встретит одобрение большинства населения, т.к. сможет реально снизить преступность: всё-таки современные технологии автоматизированной слежки создаются изначально именно с этой целью.

"Да кому я нужен, чтобы за мной ещё следить?! Это всё паранойя!" — может подумать читатель. С этим можно было бы согласиться в 20м веке, но не сейчас. Отличие новых технологий слежки от прежних как раз в том, что теперь не нужно специально выбирать — за кем именно следить, а можно на всякий случай следить за всеми. Вычислительных мощностей и объёма жёстких дисков теперь хватает на то, чтобы провайдер мог хранить историю всех действий в сети для каждого пользователя, и в реальном времени проверять все скачиваемые им материалы на предмет наличия чего-нибудь запрещённого. Уже очень скоро их хватит и на то, чтобы хранить архив видео с разных скрытых камер в одном месте и анализировать их совместно: кто, где и когда присутствовал, что делал и с кем встречался. (А вот перепроверять вручную: действительно ли там что-то было, или это просто баг случился — действительно, никто не будет.) Да, это ещё не арест и суд, но, как минимум, автоматическое составление досье. (Подозреваю, что следующим шагом будет автоматизация следствия, или, точнее, шитья дел, и судопроизводства.)

Таким образом, по мере развития технологий, возможности государства по контролю за гражданами растут. Вопрос в том — насколько сами граждане могут очертить предел вмешательства государства в свою жизнь. Бесперспективно бороться за неэффективное государство (например, против систем учёта граждан и т.п.) вместо борьбы за свободу. Эффективность государства в любом случае будет только возрастать. Также контрпродуктивно любое движение за отказ от уже существующих технологий. Во-первых — джинн уже будет выпущен из бутылки; а во-вторых — тоталитаризм, если уж он установился, дальше прекрасно сможет обходиться и без высоких технологий. К сожалению, всякие технофобские движения как реакция на high-tech Big Brother неизбежно появятся, и их возможный успех может обернуться ещё худшими последствиями: если тоталитарные режимы в более-менее развитых странах пока что могли существовать не дольше нескольких десятилетий, то движение за возврат в пещеры легко может нас почти что в эти пещеры и вернуть (как христианство сделало это с римлянами).

Нужно чётко осознать, что практически любое изобретение человека можно использовать в качестве оружия. Наш враг — не технологии, а те, кто их против нас применяет. Не оружие, а тот, кто нажимает на курок, целясь в нас. В данном случае это — консервативная номенклатура и связанные с ней корпорации, финансово заинтересованные в сохранении существующего положения дел и остановке всякого социального прогресса (в духе "Конца истории" Ф.Фукуямы). Именно им нам и предстоит противостоять.

Одно из правил стратегии гласит: если не можешь выработать чёткий план, то, как минимум, делай обратное тому, что от тебя хочет противник. Вот и рассмотрим: чего они от нас хотят.
1) Они хотят, чтобы мы и дальше потребляли то, что производит для нас шоу-бизнес и прочие корпорации развлечений, и не пытались создать вместо этого что-то своё.
2) Они хотят, чтобы ту часть жизни, которую мы не тратим на работу или учёбу, мы проводили в виртуальных развлечениях, а не в реальных делах.
3) Они хотят, чтобы мы несколько побаивались заниматься сексом: женщин пугают тем, что любой мужчина якобы является потенциальным насильником, а мужчин — риском угодить в тюрьму за любое неосторожное прикосновение к женщине.
Вот так и следует противостоять новой инкарнации Большого Брата: творить, действовать, любить. И не бояться. Прежде всего — не бояться того, чем нас специально пытаются напугать. Любая кампания массовой истерии вокруг какого-нибудь ужастика, будь то терроризм, изменение климата, новые смертельные болезни и т.п. — это, прежде всего, повод задуматься: какую именно часть нашей свободы они хотят отобрать таким образом, и сопротивляться этому.

Другое правило стратегии говорит, что следует хорошо изучить противника и его оружие. В нашем случае — знать: кто следит за нами, зачем он это делает, какими технологиями он при этом пользуется, и какие у этих технологий есть возможности и слабые места. Кто и зачем — уже было сказано, поэтому очевидно, что техническая грамотность становится жизненно важной в дивном новом мире, в который нас сейчас хотят загнать. Времена, когда любой неглупый подросток мог обвести вокруг пальца отставших от жизни государственных чиновников, — прошли. Сейчас они тоже освоили новейшие компьютерные технологии, а главное — у них на эти технологии есть гораздо больше денег, чем у нас. Поэтому остаётся только пользоваться тем, что государственная машина по своей природе неповоротлива. От появления новой технологии, пригодной для применения в целях слежки за гражданами, до её реального использования соответствующими органами — проходит немало времени из-за различных бюрократических проволочек. Кроме того: так же, как вирусы и трояны обычно пишутся под Windows, а не под достаточно редко используемые другие платформы, технологии слежки тоже создаются в первую очередь для наиболее типичных ситуаций и стандартных действий среднестатистического гражданина. Поэтому можно и нужно уходить из их поля зрения, используя новейшие и нестандартные решения для хранения информации и обмена ей. И, разумеется, игнорировать любые массовые площадки, изначально созданные с целью сбора информации о пользователях (в первую очередь — социальные сети).

И не паниковать. У Большого Брата не хватит мозгов переработать всю колоссальную массу информации, которая сейчас свалится на него благодаря новейшим компьютерным технологиям. Теоретически — они могут знать про нас всё, а практически — немало времени у них будет уходить на то, чтобы просто найти среди собранной информации о каждом шаге каждого гражданина за каждый день хоть что-то, что может быть для них интересно. К тому же, в любой технике случаются сбои, а любое программное обеспечение содержит баги; это тоже даёт дополнительные возможности им противостоять. Но и процент судебных ошибок из-за этого возрастёт, как и возможности для фабрикации дел. Так что знать страны, до которых Большой Брат не добрался, и возможности туда уехать в случае чего, тоже не помешает.

А пока — Большой Брат уже понемногу смотрит на тебя. В супермаркетах, в банках, в аэропортах, на вокзалах... Пока ещё не в твоей квартире, хотя... — кто знает: какие недокументированные функции по работе со встроенной камерой есть в новой версии операционной системы на твоём ноутбуке и смартфоне?..